Мышеловка

— Как ни странно — да. Война есть война. Там враг ясен. А вот когда его не видно и не слышно, но ты ощущаешь его присутствие, то… Все непонятное вызывает помутнение рассудка. Спокойный человек становится легковозбудимым, храбрец — трусом. А философ, привыкший докапываться до самой сердцевины непознанного, превращается в истеричную и нервную девицу, если ему выпадет счастье провести ночь на кладбище, среди мертвецов. Вспомните гоголевского Хому. Кажется, он сдвинулся с ума, когда на него полезла вся эта загробная нечисть?

— Ты, Коля, возбудитель вируса, только не гриппозного, а мистического, — сказал Марков. — Я читал некоторые твои статьи о полтергейсте в московских квартирах, о всякой загадочной чертовщине. Все это ерунда. Вам, журналистам, специально приплачивают, чтобы вы пугали народ. Когда человек начинает думать о небыли, то уже не обращает внимания на бытовые трудности. Все вы, газетчики, продажные девки. Вас надо пороть при большом скоплении зрителей.

— Хватит задираться, — остановил его Барсуков.

Но Маркова понесло на всех парусах. Он даже поднялся со своего стула.

— Я докажу вам, что ваш страх связан не с теорией Комочкова о каких-то там параллельных мирах, которую он старательно развивает на страницах своей бульварной газетки, а с элементарным невежеством. И переутомлением. — Егор вышел из-за стола, и мы еще не понимали, что он собирается сделать.

— Что ты задумал, Егорушка? — спросила моя Милена.

— Хочу сыграть с вами в одну игру.

— А как она называется?

— «Убийца в темном доме».

— Чего-то я не слышал о такой… — проворчал Сеня. — У нее хоть есть правила?

— Правила пишутся по ходу игры.

— Я категорически отказываюсь, — произнесла Маша, но Марков уже подошел к первому подсвечнику и потушил его.

— Эй, эй! — крикнул я. — Хватит дурачиться!

— Пусть гасит, — мрачно откликнулся Комочков. — Ему же хуже будет.

Прежде чем мы успели остановить Маркова, он быстро обошел зал, задул все свечи, и все вокруг погрузилось в темноту. Потом где-то хлопнула дверь. Очевидно, Егор вышел из зала.

— Индюк налоговый, — сердито произнесла Ксения. — Как его только в полиции держат?

— А там все такие, — отозвался Сеня.

— Я не могу найти свою вилку. И стакан, — сказал Комочков. Что-то на столе звякнуло, опрокинулось. — Кажется, я разлил водку… — добавил он.

— За это тебя надо убить, — тотчас же произнес Сеня. — Раз игра называется «Убийца в темном доме», то должен быть и труп. Непременно. Вот ты им и станешь.

— Хватит вам, — вмешалась Маша. — Это не смешно.

Все это стало мне напоминать недавний спиритический сеанс в доме Дрынова. Не хватало лишь, чтобы кто-нибудь снова подбросил электрические провода к моему стулу. Если дух Бориса действительно существует и блуждает где-то по поселку, то здесь его ждет гостеприимный прием с развлечениями. Рядом вдруг громко взвизгнула Милена.

— Эй! — шепотом сказала она. — Кто-то коснулся моей ноги. Это ты, Вадим?

— Я даже не пошевелился.

— А кто же тогда?.. Коля, ты?

— Если это Комочков, я ему морду набью! — пригрозил я.

— Была охота лезть к твоей жене, — пробормотал он. — Я пытаюсь водку нащупать.

— Может быть, он не там щупает? — предположила Ксения.

— Ой! — опять взвизгнула Милена. — А теперь кто-то до головы дотронулся… Брысь! У тебя здесь нет кошек?

— Была одна, прожорливая. Федором звали. Может, вернулась?

— А куда Егор подевался?

— Ну, все, надоело! Сейчас я включу свет. — Я поднялся и на ощупь направился к выключателю. Но сколько ни щелкал — электричества не было.

— Наверное, Марков заранее вывернул пробки, — предположил Сеня. — Вот скотина!

— Или что-нибудь случилось на станции, — ответил я. — Во время такой грозы могли отключить электроэнергию. Либо провода оборвались.

— А есть здесь автономная подстанция, в Полынье?

— Есть. Только генератор слабенький. Вряд ли его сегодня пустят. У кого есть спички? Зажжем хотя бы свечи.

Но спичек ни у кого не оказалось.

— Моя зажигалка пропала, — сказала Ксения.

— И моя тоже, — отозвалась Милена.

— Это все работа Маркова, чтоб ему провалиться! — высказался Сеня. — Он все заранее продумал. То-то сидел с таким хитрым видом, морда аж светилась…

— Ну что, так и будем сидеть в темноте? — спросила Маша.

— Пойду пошарю на кухне, — сказал я. — Где-то у меня там валялся коробок.

— Не ходи! — жалобно попросила Милена. — Мне страшно.

— Глупости. Егор только того и желает, чтобы мы все тут смертельно напугались.