Мыша и Дэн

Обход подходил к завершению, и настроение Нины подымалось. Общее состояние пациентов было удовлетворительным. Все дети были ухоженными, палаты прибранными и проветренными. У девочек с травмами спины стояли последние модели реанимационных коек с массажем, климат-контролем и голосовым управлением наклона ложа и вызова персонала. Оставалось посетить самых маленьких и заняться общей рутиной, доставшейся ей вместе с должностью. У маленьких она застала абсолютную идиллию. Мальчик с забинтованными руками сидел на кровати, а рядом с ним девочка, прикрывшись пледом, кормила его с ложечки. Отвлекшись на шум открывающейся двери, она пронесла ложку мимо открытого рта мальчика, ткнув её куда-то ему в подбородок и измазав творогом. На его возмущения лишь тряхнула гривой огненно-рыжих волос и, отставив тарелку, повернулась к вошедшим:

– Здравствуйте. А это вы новый доктор, который нам сопли лечить будет?

Катя укоризненно покачала головой:

– Машенька, ну кто тебе такое сказал?

– Баба Вера. Она сказала, что это наш любимый недуг, а Вера Павловна искоренит это наказание господнее.

Нина, улыбнувшись, подошла к детям:

– И сопли, и всё остальное вылечим. А теперь давайте познакомимся по-настоящему, а не через бабу Веру. Меня зовут Нина Павловна, я детский доктор. А вас?

– Меня Маша Калинина, а это – Данька.

Мальчик недовольно засопел:

– Не Данька, а Даниил Романович Крутов.

– Ой-ой-ой, какие мы. На Романовича ты ещё веса не набрал, и, показав ему язык, повернулась к Нине.

Та с улыбкой поправила выбившийся из под шапочки локон. Вдруг девочка застыла, и два её изумрудных глаза округлились в удивлении:

– Нина Павловна, а на вас в детстве солнышко тоже плюнуло?

Сообразив, о чём она спрашивает, женщина рассмеялась и, сняв головной убор, тряхнула огненным водопадом:

– Да оно за мной всё детство гонялось.

Дружный смех взорвал тишину приюта, и Нина ещё раз для себя решила выкорчевать безнадёгу с корнем из детского учреждения. Даниил старался прикрыться забинтованными руками от Маши, которая пыталась наградить его щелбаном:

– Это кто говорил, что все рыжие злые? Даня говорил. Значит, и Нина Павловна злая? Отвечай.

– Да отстань ты от меня!

Очередная попытка Маши увенчалась успехом, и она удовлетворённо хмыкнула:

– Это тебе за рыжую.

Мальчик сердито запыхтел:

– А ты, а ты… Нина Павловна, а она у меня из творога изюм ворует!

От возмущения Маша прямо покраснела:

– Ах так?! Вот теперь, когда захочешь пописать, меня не упрашивай тебе помочь. Мы тебе подгузник оденем, туда и пруди.

Девочка откинула плед и перебралась на край кровати. От увиденного у Нины перехватило дыхание. Чуть ниже колен у Маши не было ног. Штанины спортивных брюк были завязаны узлом и тащились вслед за передвигающейся на руках девочкой. Катя, заметив изменившееся лицо женщины, тихо тронула её за руку:

– Нина Павловна, вы просто не успели почитать их дела, а я, глупая, не сообразила вас уведомить.

– Да, да, Катенька, я обязательно почитаю. Прямо приду и сразу прочту.

Совладав с собой, она напустила на себя сердитость:

– Так, дети, перестаём баловаться, доедаем завтрак и готовимся к процедурам. Пойдёмте, Катерина, я отпущу вам препараты.

Только оставшись одна в кабинете, она дала волю своим эмоциям, уткнувшись в ладони и беззвучно зарыдала. Говорят, женские слёзы приносят облегчение. Наверное, это так. Но Нине они добавили абсолютную уверенность, что она приложит все силы, чтобы сделать этих крох счастливыми. Пододвинув к себе электронные дела, она активировала доступ и открыла первую страницу. Перед глазами пронеслись две трагедии её маленьких подопечных. Даниил – сын дипломата в небольшой африканской стране, по причине развода и отказа от него матери проживающий вместе с отцом. Маша – дочь работницы обслуживающего персонала этого посольства. Террористический акт против сотрудников посольства, гибель их родителей, и извлечённые из руин здания искалеченные детские тела. Срочный борт МЧС, улетевший с ними в Москву. Целый год операций и лечения трёхлетних детей в центре медицины катастроф. Полтора года реабилитации в различных институтах и наконец их прибытие в приют. Врачи делали всё возможное, но сохранить конечности детям не получилось. Нина внимательно прочитала заключение травматологов и полностью согласилась с выводами коллег. Отдельной записью стояло заключение психиатра Валдайского нервно психологического диспансера Иннокентия Семёновича Куцер:

«…у детей наблюдается посттравматический синдром, связанный из-за травм ограничениями действия. Гибкость детской психики объединила свои недостатки с достоинствами оппонента в единый организм, объединённый в общую нервную систему и синхронизированную как единое целое на уровне ментального взаимодействия.»

Дальше шли наблюдения и выводы специалиста, а так же общие характеристики. В конце уже позже был дописан постскриптум: