Мыс Иерихон

Марк обнял меня за плечи. Я почувствовала его силу и тепло, от которого у меня внезапно начался озноб. Взгляд его карих глаз был хладнокровен. Это было лицо бесстрастного игрока.

— Я буду охранять твой дом семь суток в неделю, — сказал он.

Пришло чувство облегчения, благодарности и влечения к нему, которое возникло, как возникает лихорадочное состояние. Это тоже пугало меня.

— Спасибо. Но мне нужно еще кое-что.

— Что же?

— Я хочу потренироваться в стрельбе по мишени.

Марк согласно кивнул и встал, взяв меня за руку.

— Пойдем.

Он отвез меня на стрельбище, которое находилось в горах у Вест-Камино-Сьело. Зарегистрировавшись, мы пошли на площадку, где Марк выложил пистолет Брайана, магазин и коробку с патронами калибра 9 мм.

— Ты когда-нибудь вообще стреляла из пистолета?

— Конечно. Я же ребенок военных. Я хочу убедиться в том, что способна поражать движущуюся цель. В темноте. Пятьдесят раз подряд.

Он взял пистолет.

— Вот твое оружие. Полуавтоматический пистолет «беретта», — сказал он и вложил его мне в руку. — Подержи его и почувствуй вес.

Я уже таскала его из гостиной в спальню и обратно несколько раз, так что его вес — всего пара фунтов — меня не удивил. Сжимать в руке этот холодный металлический предмет было приятно.

— Хорошо, — сказал Марк. — Ты способна провести час без поддерживающей повязки?

Я старалась. Он помогал. Снарядил обойму, снял пистолет с предохранителя, передернул затвор и дослал патрон в патронник. Помог принять надлежащую стойку: ноги на ширине плеч, колени слегка расслаблены. Я держала пистолет двумя руками, левая рука придерживала правую.

Он притронулся к моему раненому локтю:

— Рука в порядке?

— Да.

— Держи, почувствуй вес, — сказал он. — Через некоторое время он может оказать влияние на точность стрельбы. А если возникнет необходимость в стрельбе, спокойствие тебя покинет.

Терпение. Все это я уже знала. Но то, что он повторял все это для меня, успокаивало.

— Главное — придерживаться раз и навсегда принятого решения. Если ты взялась за оружие, это означает, что ты оказалась в ситуации, когда перед тобой стоит вопрос жизни и смерти. Ты должна стрелять, чтобы убить. Не ранить, не отогнать, не напугать. Понимаешь?

— Вполне.

— В самом деле? Ошибки допускать нельзя. Ты должна придерживаться уже принятого решения. Иногда женщины… — Он поднял руки. — Не обижайся на то, что сейчас тебе скажу. Моя бывшая жена закончила курс самообороны. Инструктор внушал своим курсанткам, что женщины порой позволяют чувству сострадания взять над собой верх. Они могут начать колебаться, отказываться в последний момент от принятого решения, не желая нанести смертельный удар.

— Передо мной такой проблемы не стоит.

Я выставила пистолет вперед. Он поддержал мою руку. Марк излучал такую мощную энергию, что она пронзала меня как огненная стрела.

— Марк, я…

Его глаза смотрели на меня.

Я не знала, что сказать ему, не знала, какие чувства владеют мной, и вспомнила советы Брайана.

Марк все еще смотрел мне в глаза.

— Что?

Я поправила положение пистолета в руке.

— А еще что-нибудь твоя бывшая жена усвоила на занятиях?

Некоторое время он молчал. Потом убрал свою руку с моей.

— При стрельбе на дистанцию в десять футов большинство стрелков в тебя не попадут. Если ты не вооружена, то лучше убежать.

— Я должна быть вооружена.

— Тогда спланируй так, чтобы оказаться в десяти футах от своей цели, чтобы иметь шанс поразить ее.

— Ясно.

Он показал пальцем на бумажную мишень и отступил назад.

— Огонь!

Я прицелилась в силуэт человека, выдохнула и нажала на спусковой крючок. Раз, два, три.

Но это была всего лишь мишень. Она не решала никакой проблемы. Ни с кем.

Глава двадцать седьмая

Я не верю в случайное везение. Я верю в шанс, но полагаю, что мы сами являемся творцами собственной судьбы — хорошей или плохой. И мне предстояло прожить самый счастливый день в моей жизни.

К концу той недели я уже выздоравливала физически. Ибупрофен[15] помогал уменьшить боль в поломанных ребрах. Когда занималась делами, мне удавалось поднимать, не вызывая боли, руку, хотя я и была вынуждена пользоваться повязкой. Мое лицо начинало приобретать зеленовато-коричневый цвет. Угроз от Мерфи я больше не получала. У меня стало хватать смелости на то, чтобы выходить одной из дома. Но я все еще боялась отъезжать от своего дома дальше чем на один квартал.

Но мои время и энергия полностью уходили на ликвидацию последствий незаконного использования данных моей личности. Продолжали приходить счета и возвращаться неоплаченные чеки. И хотя я не несла за это никакой ответственности, мне приходилось постоянно доказывать многочисленным кредиторам свою невиновность. Создавалось впечатление, что мне потребуется отправиться в суд, чтобы получить официальное решение о моей непричастности к этому мошенничеству.