Мы же взрослые люди

 – В координатах какая‑то ошибка. Точка указывает на Битцевский лес, там никаких построек.

 – Никакой ошибки, все правильно. Забыл сказать, оденься потеплее и обувь непромокаемую. Я приготовил тебе одежду, на диване посмотри.

 – А идти обязательно? Сейчас уже темно. Вдруг на меня нападет маньяк.

 – Ничего не бойся, езжай.

Нина собралась. Внутри проснулся особый трепет. Надела стеганые лыжные штаны. Два свитера, шерстяные носки под ботинки. Немного стало жать ноги, ну и черт с ними. Шапку с большим помпоном, наверное Ильдара. Посмотрелась в зеркало – смешно, но даже мило. Было во всей этой затее давно забытое ощущение приятного безумия, дурачества. Чего‑то такого, что ты очень редко делаешь для себя. Битцевский лес ночью – кошмар! Там же бомжи, маньяки, дикие лисы и куницы! Прекрасно!

Припарковала машину у указанной точки. Сердце билось, будто она превратилась в бегущего зайца. А что, в Битцевском лесу как раз зайцы и бегают. Вышла. И в это же самое время из леса появился Ринат. В шапке-ушанке с развязанными ушами. Глаза его светились, как будто луна отражалась в них. Но на самом деле отражался всего лишь фонарь.

 – Сегодня я твой фавн. – Он в этот момент был и правда жутко похож на фавна. Дикий житель ночного леса. – Пойдем!

Ринат бесцеремонно взял Нину за руку и потащил по тропинке вглубь. Тропинка тонкая, свежая, снег блестящей коркой лежал в лесу. Сиреневый блестящий снег. Иногда хрустел под ногами, когда случайно нога соскальзывала с тропинки. Под коркой снег был рыхлый, мягкий.

 – Ты знаешь, что тут устраивали свои обряды сатанисты? Ты не сатанист? – Нина шагала за Ринатом как Пятачок за Винни-Пухом, и голос даже прозвучал похоже.

 – Я же тебя в лес пригласил, не на кладбище, – ответил Ринат, не сбавляя шага.

Они все шли и шли, снег все хрустел и хрустел.

 – Мы просто гуляем? Чувствую себя героиней из сказки «Морозко».

 – Еще немного.

И тут они вышли на небольшую нетоптаную поляну. Лаковая снежная корка покрывала ее. Черные деревья тянули свои стволы к темному небу. Некоторые стволы заканчивались сосновыми кронами. А рядом… Нина вдруг почувствовала… Фиг знает, что она почувствовала, как это описать в точности. Но у самого края поляны стоял ШАЛАШ! Шалаш! Шалаш. Ринат отступил от Нины на несколько шагов, включил налобный фонарик и с торжеством и любопытством рассматривал ее лицо.

 – Заходи.

Они забрались в шалаш. Внутри лежали туристические коврики. Горели несколько свечей в подсвечниках-фонарях. И был даже маленький столик. У шалаша в снег воткнута бутылка шампанского.

 – Да ты романтик!

 – Никому не говори. Это мой секрет. Садись, укрою тебя пледом. Ноги сначала вот этим. И теперь плечи вот этим. Смотри, в потолке решил оставить отверстие. Чтобы было видно небо. Но если хочешь, можем потом на полянке полежать, ангелов поделать.

 – У меня нет слов, Ринат. Я просто плачу.

 – Ничего. Сейчас привыкнешь. Вот тут в термосе борщ. Надеюсь, еще теплый. В термосумке пирожки. А это, – Ринат достал ланчбоксы, – это сэндвичи с авокадо.

Ринат налил в кружку термоса борщ, вручил совершенно ошалевшей Нине пирожок и поставил на стол ланчбокс. А сам высунул руку из шалаша и вернул ее уже с шампанским. Порылся в сумке и развернул из полотенец два бокала.

 – Ну, что? За наше время авокадо? Чин-чин!

Нина взяла бокал. Она не верила, что это происходит в реальности. Ледяное шампанское и слегка тепленький борщ. Ринат укутался в цветастый флисовый плед и смотрел на свечу.

 – Логово лисы Ахули. Мне все это снится.

Они посмотрели друг на друга. В свете свечей их лица выглядели будто с полотен фламандских живописцев.

 – Пять дней строил. Продумывал чертеж. Я никогда ничего подобного не делал раньше. Ни для кого. Мне это доставило огромную радость. Я помню, как ты вспоминала наш детский шалаш, как ты хотела пожить там зимой. Столько всего я сделать для тебя не в силах, но эту мелочь могу же, и я решился. И теперь я вижу твое лицо, твою улыбку и офигение и чувствую счастье. Удовлетворение. Я чувствую, что, по крайней мере, часть моих усилий в этой жизни была не напрасна.

 – Еще как не напрасна. У тебя получилось построить рай для моей вечной комы.

Они сидели рядом, запрокинув головы к дыре над ними. В дыре сквозь ветки проглядывало фиолетовое небо. Миллионы световых лет неслись вокруг них.

 – Знаешь, когда ты уехала, тогда, много лет назад, я скучал. Потом, когда уже учился в институте, я выучил одно стихотворение про нас. Само стихотворение большое слишком, но финал мне понравился. Это была моя личная тайна.

 – Расскажи, пожалуйста.

Оба продолжали смотреть вверх. Их уши соприкасались, соприкасались щеки.

 – Там герой обращается к своей любимой. Она живет где‑то далеко, на другом континенте. Он говорит очень много слов, среди которых и слова обиды, и слова любви. Он пробирается сквозь слова несколько страниц, слова мешают ему сказать главное. И он предлагает посмотреть своему адресату на небо – выбрать звезду – и это будет их общая звезда. Они вдвоем станут смотреть на одну звезду – хотя бы так будут вместе:

Ткни пальцем в темноту. Невесть

куда. Куда укажет ноготь.