Мы встретились в декабре

Возможно, это войдет в историю как самые долгие полчаса в моей жизни. Я уже видела занятия пилатесом раньше, и мне всегда казалось, что они выглядят довольно мягко, как занятия физическими упражнениями для людей, которые беспокоятся о том, чтобы не вспотеть. За исключением того, что сейчас я лежу лицом вниз на полу, вытянув руки по швам, и делаю то, что выглядит как мельчайшее движение. Я жду, пока инструктор пройдет мимо меня, опускаю руки на коврик и лежу тихо, как сбитая на дороге шавка.

15 января

На следующее утро я просыпаюсь по будильнику и сажусь, вскрикнув от боли.

Вчера вечером, когда мы шли домой, Бекки весело сказала:

— Завтра ты не сможешь ходить.

Черт возьми, она не шутила.

— С тобой все в порядке?

Я натыкаюсь на Алекса, когда он выходит из ванной, завернутый в серый халат. Он вытирает волосы полотенцем и выглядит удивленным.

— Нет, со мной не все в порядке. Прошлой ночью Бекки отвела меня в камеру пыток, и теперь я фактически не могу ходить, а сегодня утром у меня три встречи подряд.

— Тебе нужно сходить развеяться, чтобы расслабиться. Ты свободна в пятницу днем?

Я киваю:

— Ауч.

— Больно кивать?

Глупо, но я киваю снова:

— Очевидно. Ой. В любом случае, да, я свободна. Ну, я работаю, но у всех нас по пятницам свободный день, чтобы поработать дома, так что… если я наверстываю упущенное в выходные, я думаю, это будет достаточно справедливо.

Алекс смотрит на меня, слегка приподняв бровь.

Я плотно сжимаю губы. Боже, я не могу затормозить:

— Да.

— Отлично. Я свободен с часу. Хочешь встретиться со мной здесь, и мы могли бы прогуляться?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Алекс

18 января

Я встречаюсь с Джесс после обеда. Она все еще в рабочей одежде — темно-серых брюках, черных ботинках и мягком красном джемпере, который является достижением по сравнению с моей рабочей формой. Последнюю неделю я жил в спецодежде, размещенный в педиатрическое отделение, и только вчера вечером, вернувшись домой, понял, что к моей бородке сбоку приклеена наклейка с плюшевым мишкой. Мне хотелось бы думать, что никто этого не заметил, но, зная персонал Паддингтонского района, подозреваю, что они сочли это забавным.

— Ты в порядке?

— Ага, — говорит она, но звучит как-то неуверенно, что не очень убедительно.

— Что случилось?

— Просто один из дней. Куча дел по работе.

— Мы не обязаны никуда идти, если ты не хочешь?

Она качает головой:

— Нет, мне нужен свежий воздух. Просто первая рабочая неделя. У меня такое чувство, что я понятия не имею, что делаю.

Мы начинаем идти.

— Так как же получилось, что ты так хорошо ориентируешься в Лондоне? — спрашивает Джесс, натягивая шапку поглубже на голову. Странно, что январь часто бывает холоднее декабря, хотя декабрь больше всего ассоциируется с зимой и снегом. Такое ощущение, что прямо сейчас может пойти снег — небо странного желто-серого цвета.

— Мой отец проработал здесь много лет. Раньше он ездил сюда на поезде, а когда я подрос, то приезжал с ним на каникулах и просто как бы бродил по окрестностям.

Джесс искоса смотрит на меня, как на чудака:

— Сам по себе?

Я корчу гримасу:

— Угу.

— Это немного странно. И чем ты занимался?

— Я хотел стать архитектором, как и он. Поэтому бродил по городу и разглядывал разные вещи. У меня всегда была с собой проездная карта, так что я мог ездить, куда захочу — в пределах разумного. К тому же я не был ребенком, мне было пятнадцать — шестнадцать, — я ненадолго замолкаю. Если подумать, это действительно звучит немного странно. — В любом случае. Хорошо, что я не стал архитектором, потому что оказалось, что я совершенно безнадежен в точных науках.

— Приятно это слышать. Буду избегать тебя, если в будущем ты возьмешься за скальпель.

— Ты же знаешь, что я имею в виду. В архитектуре главное — детали. Я более небрежен, и этого достаточно.

Она улыбается мне:

— Окей. Итак, как ты прошел путь от начинающего архитектора до юриста и студента-медбрата? — спрашивает она.

— Ах, — мы останавливаемся и ждем, пока на перекрестке переключится сигнал светофора. Напротив есть кофейня. — Умираю от желания выпить кофе. Может, возьмем что-нибудь на вынос?

— Конечно.

Два латте спустя, мы снова отправились в путь. Я объясняю, как начал изучать юриспруденцию, потому что это казалось разумным занятием, и Джесс энергично кивает:

— Прямо как у меня с работой маркетолога. Я получила диплом и вернулась домой, чтобы решить, что делать дальше, увидела объявление и не успела опомниться, как подала заявление.

— А потом ты получила работу, и следующее, что осознала — это то, что вся и остальная твоя жизнь была распланирована?

Она снова кивает:

— Вот именно!

— Именно это и случилось со мной. Я думал, что буду заниматься юриспруденцией, а потом, может быть, получу диплом в какой-нибудь другой области, займусь работой, которая изменит ситуацию к лучшему. Но я как бы по ошибке втянулся во всю эту историю с работой, и, конечно, к тому времени я встретил Элис…

— Твоя девушка?

— Бывшая.

— Извини. Именно это я и имела в виду.

— И все это как-то само собой пошло. И все было бы хорошо, если бы не заболел мой отец, а потом он умер.