Мы все в шаге от диабета

Найти совершенное равновесие с первых месяцев

У младенцев, вскармливаемых грудью, равновесие между потребностью и гедонизмом складывается естественно, так как материнское молоко содержит множество видов пептидов (короткие белки), источников казеина (молочный белок). Орексигенный казеин (стимулирующий аппетит) вступает в действие с первой минуты: ребенок жадно пьет. Потом начинает действовать другой казеин (каппа-казеин) – анорексигенный (снижающий аппетит), который побуждает ребенка прекратить сосание. Многие ошибочно утверждают, что наша тяга к жирному и сладкому восходит к детским ощущениям вкуса материнского молока. Голодный грудничок плачет: у него есть потребность в молоке. Его дугообразное ядро стимулировано. Ребенок начинает сосать, после приблизительно пяти-шести сосаний ритм ускоряется (под действием бета-казеина), а перед остановкой замедляется (под действием каппа-казеина). К концу сосания взгляд ребенка становится рассеянным, будто у «ушибленного». Так и есть! Его мю-опиоидные рецепторы (чувствительные к опиатам) насытились. Этот процесс не имеет никакой связи с размером желудка. Все происходит под влиянием казеинов на мозг.

Трудность заключается в том, чтобы и в дальнейшем найти идеальный баланс и уметь почувствовать, в какую минуту необходимость в пище уступает место обжорству. Как раз со времени отъема ребенка от груди начинают формироваться и деформироваться гедонические цепочки.

Оценка аппетита, потребность в калориях постоянно пересчитывается. Нулевой уровень потребности – когда входящая энергия покрывает затрачиваемую. Гедонический опыт обуславливает перемещение нуля в сторону поиска приятных ощущений, исходя из реакций и параметров, приобретенных в самом раннем детстве (типа удовольствия от бисквитных печений «мадлен» в романе Пруста). Сначала превалирует генетический автоматизм, потом к нему примешиваются и приобретенный автоматизм, и опыт; они включаются в ответ на различные ситуации.

Гедонизм связан с поведением героя романа Пруста, когда тот получает удовольствие от известного печенья, и его мозг обращается к приятным ощущениям. В минуту наслаждения мозг подчиняется корреляции между вкусом и памятью. Это понятие об удовольствии объясняется тем, что каждый из нас привязан к какой-нибудь символической «мадленке», а то и дюжине таких сладостей… И это не отварная рыба и не брокколи! Короче говоря, наши приятные воспоминания связаны с жирами или сахарами, идеал – сочетание того и другого! Противостоять трудно.

В связи с тем, что сохраняется способность использовать разнообразие компенсаций, риск зависимости не уменьшается, а когда нет других удовольствий, кроме сладостей, система компенсаций превращается в отклонение от нормы.

Мозг, который предпочитает легкий путь, толкает нас к сладкому (или к алкоголю, сигарете, наркотикам). Злоупотребление сахаром в первый раз не ведет к нарушению поведения, в противоположность алкоголю, наркотикам или табаку. Когда есть желание следить за потреблением сахара, решение состоит в пересмотре взгляда на удовольствие от сладкого.

Если метаболизм и гедонизм (наше пищевое поведение) функционируют в унисон, мы чувствуем себя хорошо, в случае смещения возникают проблемы, и тенденция к гедонизму толкает нас навстречу метаболизму, а это значит – к зависимости и/или болезни.