Мы вместе «До», а как жить «После»? (СИ)

Первый раз, когда он обнимал вот так… позволяя уткнуться в него носом. Одной рукой гладил затылок, перебирая волосы, а другой водил по спине. Вдыхала его запах и улетала, растворяясь в нем. Так хорошо, что больно. Мучительно больно.

«Кукла… кукла… кукла», — шарашило по вискам с частотой пульса, и желание кричать заполнило до краев.

Уперлась в его грудь ладонями и оттолкнула. Не могла…

Предел достигнут.

— Ты! Ты меня обидел! Все из-за тебя! — выплевывала ему в лицо каждое слово. — Ненавижу тебя! Презираю каждой клеткой своего существа! Жду не дождусь, когда ты исчезнешь из моей жизни. Видеть тебя не могу! Слышать твой мерзкий голос не желаю! И если в тебе есть хоть капля от нормального человека — оставь меня в покое. Не приближайся. Никогда!

— Маша, успокойся, — попытался он снова притянуть меня к себе, но я отступила, пряча руки за спиной.

— Иди к черту, Антипов! — я откровенно сорвалась в истерику. — Иди к черту! Ненавижу!

Развернулась и побежала сама не знаю куда, главное подальше от него.

На урок, разумеется, не пошла. Спряталась в крыле, из которого давно сделали курилку. Сидела на пыльном подоконнике, поджав колени к груди, и скулила. В голове не укладывалось, как могло со мной произойти такое… Когда я влюбилась в Антипова? В какой момент он меня обыграл? Хотелось бы сказать, что мне противно и злюсь, но нет. Я в отчаянии и растерянности. Обижена и оглушена инсайтами. Алексей Антипов. Мажор, гад и козел. А я его люблю.

... Разговаривать ни с кем не хотела. Моя дезориентация оказалась настолько велика, что я с трудом понимала, что происходило вокруг. Даже ночь не приносила покоя. Сны затягивали в водоворот желаний, и я беззвучно плакала, когда понимала, что видела лишь иллюзию.

Вторник, среду и четверг я пребывала в состоянии настоящей депрессии. Не смотрела по сторонам. Мало общалась. Улыбалась через силу. Практически не ела. Хотела подавить в себе чувства, уничтожить их, сжечь в злости. Убеждала себя, что без взаимности все скоро пройдет, и эта мысль грела душу.

— Маш, кончай страдать, — вздыхала Кира на перемене. — Ты говорила мне, что Валеру любила, а до него Димку из художки. Все же прошло.

— Получается, не любила…

Золотаревой я рассказала все в тот же день, как поругалась с Лешей. Ничего не упустила. И про Соболеву на коленях тоже. Кто бы знал, как мне хотелось опозорить красотку на весь лицей. Да что там лицей — город! Понимала, что во мне говорит ревность, потому обошлась только подругой. Некрасиво с моей стороны, но промолчать не смогла.

— Может и мажорчика не любишь. Почему ты решила, что с ним иначе?

— Чувствую себя с ним рядом по-другому. К нему тянет каждую минуту. Его не хватает, даже если он рядом. Внутри все переворачивается и сердце заходится в бешеном ритме, а иногда замирает. Стоит Леше прикоснуться ко мне и мой организм слетает с катушек. Впервые такое, Кир. Видимо поэтому я не смогла сразу распознать чувства к Леше и понять всех реакций.

— Знаешь, а мне кажется он не просто так вокруг тебя вился все время. Если не влюблен, то нравишься точно.

Я с надеждой посмотрела на Киру, а потом вспомнила его слова в спортзале.

— Ему со мной весело. Вот и все. Кукла, блин…

— Ладно, хорош киснуть. Пойдем на алгебру.

Копаться в себе больше не хотелось. Да и ни к чему. Мажор внял моему требованию и не подходил, а я… Я в тайне хотела, чтобы подошел.

В тот же день вечером предки отправили меня в магазин. Выдали необходимые инструкции, сунув в руки список необходимых продуктов.

— Мария, крабовые палочки возьми по акции. Они будут с красным ценником, — пятый раз повторила мама. Все, как всегда.

— Я помню, — буркнула застегивая обувь.

Огромный магазин находился в двух кварталах от нашего дома. Время близилось к семи, но улицу уже окутала ранняя зимняя темень. Я медленно шла, слушая, как поскрипывает снег под ботинками. В свете включенных фонарей белое одеяло на земле искрило различными оттенками с преобладающим золотым.

В супермаркете, толкая впереди себя металлическую тележку, я рассматривала прилавки, следуя списку и — куда ж без них — акциям. Оставалось найти греческий йогурт, и можно было топать назад.

— Машка, ты ли это? — раздался голос сбоку, пока я смотрела срок годности на творожном сырке.

Голос бывшего бойфренда конечно же узнала. С момента нашего расставания, — несмотря на наше соседство, — мы с Валерой виделись очень редко. Каждая встреча не приносила ничего хорошего. Уязвленное самолюбие парня выливалось на меня язвительными словами и откровенным стебом.

— Привет, — глянув на него мельком, я сделала вид, что занята.

— А че так холодно? — он подошел чуть ближе, засунув руки в карманы штанов, и с усмешкой рассматривал продукты в моей тележке. — Ну надо же! Все по акции. Сафронова, правильный выбор. Ты и сама из тех, кто зацепит, только если будет по акции.

— Придурок… — процедила и отвернулась.