Мы разминулись на целую жизнь.

г. Таганрог. 2006 год.

Холодный осенний ветер проникал через щели в окно и легонько развевал волосы. Женя лежала на верхней полке плацкартного вагона и задумчиво смотрела на пробегающие мимо деревья, столбы и дороги. Снова дороги. Снова путь. Можно было бы сказать «последний», но это прозвучало бы слишком двусмысленно.

Всего неделя прошла с тех пор, как она уехала из Таганрога в Пятигорск. Тётя и дядя не узнали её на вокзале, но были счастливы увидеться. А уж когда узнали, что она ждет ребенка…

И вот теперь она возвращается домой. В город, где она была счастлива. В город, где прошла лучшая пора её жизни. В город, где никогда не будет Лёки.

В Пятигорске – общаясь с родственниками и до рези в подошвах прогуливаясь по лесопарку, Женя окончательно поняла, что прошлое осталось в прошлом. Теперь все её мысли и чувства были заняты только будущим ребенком – как часто она подходила, обнаженная, к зеркалу и гладила уже заметный живот!

Никто не узнает. Кристина не расскажет, а Лизе и Инне такая информация вовсе ни к чему. Малыш родится в Таганроге, здоровый и красивый, и он будет самым любимым ребенком на свете. Пусть у него никогда не будет папы, но будет особая мама. Мама-друг. Мама-нежность. Мама-забота. Мама-строгость. И неважно даже, мальчик родится или девочка – главное в том, чтобы была семья. И было счастье. Всегда.

А Лёка… Что ж, еще много лет назад Женя чувствовала, что Лёка – это навсегда. Чувствовала, но до конца не понимала. А теперь поняла. Пусть останется эта любовь – когда-нибудь она расскажет о ней своим внукам. Расскажет, как красивую сказку. Пусть останется в памяти эта сумасшедшая девчонка с ярко-синими глазами. И когда-нибудь Женя обязательно будет улыбаться, вспоминая её, и радоваться тому, что она была. Просто была в её жизни, подарив самую прекрасную в мире любовь.

Женя улыбалась. Улыбалась, сползая с верхней полки вниз. Улыбалась, доставая с полки сумку. Улыбалась, двигаясь в толпе людей к выходу из вагона. Сейчас она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Счастливой и спокойной.

До тамбура оставалось всего несколько метров, когда Женина сумка разразилась громкими трелями. Люди сзади напирали, и вытащить мобильный оказалось очень сложно. Но всё же она справилась – достала телефон, посмотрела на экран с синей подсветкой и удивилась, увидев надпись «Алексей».

– Алло, – ответила Женя, и поставила ногу на первую из железных ступенек. Слышно было плохо – сквозь помехи она могла различить только отдельные неразличимые слова, – Алло! Лёш, я тебя не слышу!

Вторая ступенька. Надо же, уже практически ночь, а как много людей на перроне! Сзади напирают, но и спереди не дают идти быстрее.

– Это мой ребенок? – громкий голос прорвался сквозь помехи, и Женя замерла, не обращая внимания на раздающиеся сзади возмущенные вопли. – Женя, ты слышишь меня? Это ведь мой ребенок, да?

Третья ступенька. Заколотилась боль в висках, отнялся язык, и молоточки застучали где-то глубоко внутри. Из-за Лёшкиного звонка? Или?…

Перрон. Женя ступила на асфальт, сделала шаг и вдруг почувствовала себя так, словно её горячей водой с ног до головы окатили. Лёша еще что-то кричал, но мобильный, удерживаемый безвольной ладонью, уже упал вниз – к бедру.

Пятнадцать лет – долой. Илья, Марина, Лера, Сергей, Макс, Олеся, Кирилл – ничего не было. И нет больше вокруг коммерческих ларьков, город не светится огнями вдалеке. И ночь ушла, растворившись в ярком солнечном дне.

Остались только глаза – синие, смотрящие прямо в душу, и тихий шепот: «Мелкая…»

– Это… ты? – с бешеной скоростью пронеслись в глазах картинки и непридуманные еще сценарии. Летели мимо все мечты, все фантазии, все выплаканные и камнями въевшиеся в сердце слёзы. Пятнадцать лет. Пятнадцать чертовых лет.

Пятнадцать лет поисков. Пятнадцать лет обмана. Пятнадцать лет боли, счастья, ненависти, любви и памяти. Пятнадцать лет, которые понадобились, чтобы забыть. Пятнадцать лет, которые никогда не помешают вспомнить.

Пятнадцать лет, которых оказалось слишком мало, чтобы разучиться любить.

И – в противовес – одно мгновение. Одни глаза. Одна душа на двоих. И – крик – громкий, бешеный, зазвучавший ураганом в сердце и тихим шепотом вырвавшийся из губ.

– Она. Это она. Это ОНА. ОНА!!!!

г. Таганрог. Сентябрь 2004 года.

Лиза сидела в шезлонге между Инниных ног, прижималась спиной к её животу и категорически не хотела открывать глаза. Какой чудесный вечер! После ужина все разбрелись по участку – кто курить, кто общаться, а потом снова собрались все вместе. Николай Валерьевич с Наташей сидели рядом и смеялись, слушая рассказы Лизиной мамы про юношеские подвиги. Дядя Олег потягивал из высокой кружки пиво и читал газету, периодически выглядывая из-за неё и зачитывая новости Петру Игнатьевичу.