Мы пришли

Внимание всех, находившихся на мостиках броненосцев, было приковано к этим кораблям, как вдруг с «Николая» раздался сначала одиночный выстрел и почти сразу нестройный залп, сменившийся беглым огнем. Стрельбу тут же подхватили все корабли, замыкавшие колонну броненосцев, а над «Николаем» взвился сигнал: «Миноносцы по корме с обоих бортов».

Вскоре стали видны и сами миноносцы, тащившие за собой щиты на длинных тросах. Причем щиты были окрашены в серый защитный цвет и терялись в сумерках и волнах, в то время как миноносцы несли широкие белые полотнища между труб и были уже хорошо заметны.

С мостика головного «Суворова» видели, как разлетелся щит, буксируемый первым эсминцем, и он, налегке, направился к борту флагмана для доклада о результатах атаки. Выходило, что, прячась за кормой броненосцев в их же дыму и воспользовавшись отвлечением внимания на показавшиеся крейсера, второй минный отряд смог проскочить незамеченным мимо дозорных эсминцев первого отряда и приблизился к хвостовым «Апраксину» и «Сенявину» на два-три кабельтова. Лишь тогда был обнаружен с палубы «Николая I», шедшего почти на полмили впереди, расчетом трехдюймового орудия, немедленно пальнувшего в них холостым выстрелом (как было положено по правилам учений).

После обнаружения эсминцы сбросили в воду щиты и подняли белые маркеры между труб, а броненосцы открыли огонь по щитам на поражение. Обгоняя два последних наших броненосца, командир отряда миноносцев капитан второго ранга Андржиевский не смог отказать себе в удовольствии поднять сигнал: ««Сенявин» и «Апраксин» потоплены».

Этот сигнал все еще развевался на фалах эсминца, когда его командир заканчивал доклад. А между тем уже совсем стемнело, и броненосцы открыли прожектора для освещения целей. Для отражения атаки было разрешено пользоваться всеми калибрами, лишь бы скорее разбить щиты.

В течение восьми минут все щиты были разбиты, но не успело еще пройти возбуждение от внезапной и удавшейся сумеречной минной атаки, как слева по курсу раздался залп, затем второй. По вспышкам дульного пламени было видно, что стреляют два корабля.

Немедленно все лучи прожекторов были развернуты в сторону новой опасности, но прежде чем это удалось выполнить, грянул еще один спаренный залп. А прожектора никак не могли нащупать противника в клочьях порохового дыма, даже несмотря на то, что вспышки выстрелов были хорошо заметны. Непроглядная тьма только еще больше сгущалась там, где не было слабых пятнышек света прожекторных лучей.

Вскоре последовал четвертый залп, после которого наконец-то лучи зацепились за высокие борта «России» и «Громобоя», тут же отвернувших в сторону и прервавших огневой контакт. И в ту же секунду с носовых углов головные броненосцы прямо в лоб и правую скулу начали обстреливать еще пять или шесть кораблей.

Невольно отвернув от этой атаки, броненосцы сломали строй, и тут их из темной восточной стороны горизонта снова атаковали верткие миноносцы. Не видимые в ночи, они заходили в атаку на хорошо различимые на фоне вечерней зари силуэты броненосцев, дополнительно подсвеченных своими же прожекторами, и даже успели распределить цели.

Лучи прожекторов беспомощно заметались по поверхности моря, только усиливая общую сумятицу, а с востока и юга снова начали бить пушки крейсеров.

Эта атака стала финальным аккордом последних больших маневров нового тихоокеанского флота Российской империи. Над «Суворовым» взвились, последовательно, белая, красная и зеленая ракеты, завидев которые наши корабли включали все наружное освещение и стопорили ход, показывая свое место.

От стройной колонны броненосцев с дозорными миноносцами на траверзах не осталось и следа. Корабли сбились в кучу, перемешавшись с нападавшими миноносцами, а в 8–10 кабельтовых от них покачивались на зыби крейсера, сумевшие воспользоваться преимуществами освещения вечерней зари. Если бы эта атака была проведена в боевых условиях, то от полного разгрома броненосную колонну могло спасти лишь чудо, даже невзирая на то, что по мощи артиллерии она превосходила атаковавшие их крейсера в несколько раз[20].

С флагмана просигналили: «Командам обедать», и флот двинулся к якорной стоянке экономическим ходом. В базу была послана телеграмма с приказом задействовать навигационные огни при приближении эскадры.