Мы остаёмся

До Агушиного возвращения оставалось минут сорок, и я осталась ждать её на скамейке у подъезда. По свежевскопанной клумбе резво скакала стайка воробьёв. Они отнимали друг у друга червяков и звонко галдели. В отличие от людей, веселящиеся пернатые не вызывали раздражения. Я понаблюдала за воробьями и достала смартфон, но зависла: видеть самодовольные физиономии блогеров было так же тошно, как читать всякий мрачняк в пабликах, на которые я подписалась в последние дни. Народ спрашивал, как жить после потери близких. И никто не подсказывал, как. Вернее, писали всякую ерунду: найди хобби, больше общайся, заведи питомца, погуляй, поплачь. Бред…

Да и вообще все эти букеты, котики, демотиваторы и тупые цитаты в ленте вызывали отвращение. Люди загонялись полной ерундой и не обращали внимания на то, что реально важно. Не могу поверить, что ещё недавно и я была такой же дурой.

Я принялась методично отписываться от групп и удалять френдов, которых и без того было немного. Хотела вообще снести профиль, но вовремя остановилась. Удалила все переписки, кроме одной.

Палец сначала завис над ней, потом медленно опустился и коснулся экрана.

Дата последних сообщений – чуть больше месяца назад, а кажется, что прошла целая жизнь.

Сергей Кольцов: как дела систер

Серёжка вечно писал без знаков пунктуации, а я бесилась – трудно, что ли, знак вопроса поставить?

Не Джоли: контрольную завалила(((

Сергей Кольцов: не парься перепишешь

Не Джоли: Агуша меня сожрёт!

Сергей Кольцов: она не узнает

Кольцова Я: НЕНАВИЖУ ХИМИЮ!!!

Дурой была – переживала из-за контрольной! Удивительно, как то, что волновало совсем недавно, теперь кажется пустым и ненужным.

Сергей Кольцов: не ори все будет норм

Следом шёл хохочущий стикер, Серёжка вечно пихал его к месту и не к месту…

Я глубоко вдохнула. Открыла клавиатуру. Вдоль позвоночника заструился холодок.

Не Джоли: Курицы отпинали меня в раздевалке и наврали Ёлке, что я колюсь. Ёлка решила, что у нас нет денег на еду, прикинь? Бред!

Не Джоли: Достало всё!!!

Я добавила злого сиреневого чертёнка и вышла из переписки.

Вдруг кто-то бухнул на сиденье рядом со мной большую коробку, больно задев локоть.

– Извини, – сказал мужской голос. Я подняла глаза на высокого мужчину и узнала отца мальчишки-инвалида Глеба. Мужчина перехватил другой рукой плотный полиэтиленовый пакет, набитый до отказа. – Кажется, я переоценил свои возможности.

Он достал ключи из заднего кармана джинсов и попытался поднять одновременно коробку и пакет. Но у пакета оторвалась одна из ручек, и мужчина снова поставил его на скамейку. Я кивнула на пакет: