Мы обнимем смерть

– Она не строит против нас козни, капитан, – прошептала Нуру, переходя прямо к сути. – Кого бы из кисианцев ты ни считала нашими врагами, это не она. Нам трудно это понять, но у кисианцев брак означает, что она окажется полностью во власти Гидеона и будет нуждаться в его защите. С женами свергнутых императоров обращаются плохо, и она не станет исключением. Помни об этом в следующий раз. Прошу тебя.

Она ушла раньше, чем я успела ответить, и ее яростные слова эхом отдавались в груди даже после того, как Нуру закрыла дверь. Мечтая побыстрее убраться из душного дома, я зашагала прочь, не оглядываясь на золотую клетку госпожи Сичи.

С тех пор как мы прибыли в Когахейру, непрестанно шел дождь, лишь изредка давая миру возможность вздохнуть, но сейчас на камнях и грязи сверкало проглянувшее сквозь тучи солнце. С крыльца я заметила у конюшни Лашак и направилась к ней, но наткнулась на Ясса.

– Капитан Дишива, – с серьезным видом сказал он.

– Ясс эн’Окча.

Я попыталась изобразить отстраненную гордость, хотя не могла вспоминать о той ночи без стыда.

Его щеки вспыхнули, он смотрел куда-то поверх моего плеча, и я поняла, что он вспомнил о том же. Несмотря на мускулистую фигуру и серьезное лицо, я добавила стыдливый румянец к списку черт, делавших его юным, вместе с дрожащей улыбкой и беспечным смехом.

Я ожидала, что после неуклюжего приветствия он сразу уйдет, и вопросительно подняла брови.

– Ты хочешь мне что-то сказать, Клинок?

– Я… как я понял, тебе не хватает Клинков для защиты императора. Хочу предложить свои услуги.

– Ты говорил об этом с капитаном Тагой?

– Да, она понимает и уважает мое желание защищать императора Гидеона и дает свое согласие.

Мне до сих пор не хватало десятка Клинков, хотя я приняла уже многих, но я надеялась восполнить их число кем-нибудь из тех, кто не вызывал у меня неловкости.

– Тогда, конечно же, я буду рада тебя принять, – сказала я, не найдя причины для отказа. – Мы размещаемся в казармах внутри поместья. Найдешь их, пройдя по главному коридору к дальней лестнице. Там должен быть Кека, мой заместитель.

– Да, капитан. Спасибо, капитан, – сложил кулаки вместе Ясс.

Я хотела уйти, но он загородил мне путь, потом снова отступил.

– Прости, капитан. Я просто хотел сказать… – Он сцепил руки за спиной, с вызывающим видом встав по стойке «смирно». – Я хотел извиниться за ту ночь. Я безмерно тебя уважаю и сожалею о своих словах.

Мне следовало бы тоже извиниться. Он дал мне прекрасную возможность загладить свою вину, но я не могла выдавить ни слова. Он подарил мне слишком хорошую возможность перевалить ответственность за свои действия, и я ухватилась за нее, как утопающая за соломинку.

– Спасибо, – сказала я, и, прежде чем он успел что-то сказать или я успела произнести еще хоть слово или задуматься на мгновение дольше, чем следовало, я кивнула и ушла, забыв, куда собиралась.

На середине двора голос Лашак вернул меня на землю:

– Ди! Не проходи мимо, мечтательница.

Я обернулась, она помахала мне и улыбнулась, когда я присоединилась к ней у главной конюшни.

– Прости, я задумалась.

– Я заметила. – Она кивнула в сторону крыльца, где мы разговаривали с Яссом. – Мальчишка тут битый час околачивался.

– Какой из него мальчишка?

Лашак пожала плечами, ковыряя в зубах.

– Для меня все Клинки в первые годы службы – дети, Ди.

– Он хочет стать одним из моих Клинков и охранять Гидеона.

– Неужели? И это все?

Я вспомнила о той ночи в стойле Итагая и сжала кулаки. Новых партнеров найти было невозможно – у меня начались благоприятные для зачатия дни, а эпайю здесь не достать. Это, помимо прочего, добавляло разочарования в странном обществе, членами которого нам предстояло стать. Они тут что, заводят детей, когда им взбредет в голову, не думая о последствиях?

Лашак положила руку на мою.

– Как ты?

От сочувствия товарищей по несчастью всегда ком вставал в горле.

– Хорошо. Все время чем-нибудь занята. Не думай об этом.

Сжав мою руку крепче, Лашак зашептала на ухо:

– Вчера я услышала, что с Йисс это тоже случилось.

Я повернулась, пытаясь найти на ее лице следы лжи. Но обнаружила лишь кривую извиняющуюся улыбку, хотя не ей следовало бы приносить извинения.

– Тем удивительнее, что она проголосовала за то, чтобы не нападать на чилтейцев, – сказала я. – Они что… всех капитанов?

– По крайней мере, всех женщин. Из мужчин я слышала только о седельных мальчишках и новичках.

Я понимающе хмыкнула, хотя на самом деле ничего не поняла. В том, чтобы деморализовать пленников, опозорив их предводителей, есть смысл, но то, что чилтейцы выбрали своей мишенью только женщин, казалось абсурдным.

Зная, что Лашак тоже не в силах ничего объяснить, я пожала плечами, в равной мере пытаясь выбросить эту мысль из головы и из разговора.

– Я сделала, что ты просила, – сказала Лашак после недолгого молчания.

Я огляделась. Из левантийцев поблизости находился только Локлан э’Яровен, мой конюх, но он напевал себе под нос, осматривая копыта своей Лейи, и не мог нас слышать.

– Да, и что?