Мы не мы....

– Господи, да она выглядит чуть младше меня! – невольно подумала Арина. – Где моя прежняя дочь? Что с ней стало?!

– Ну, здравствуй, мама! – улыбнувшись одними уголками губ, произнесла Антонина.

Валентина заметила, что женщина выглядит изможденной и очень уставшей.

– Может, так влияет на нее беременность? – подумала она.

– Доченька моя… – развела руки для объятий Арина, но Антонина лишь вежливо, как на деловом приеме, прикоснулась щекой к щеке матери, что, по-видимому, должно было означать поцелуй.

– Рада всех Вас видеть, – сухо произнесла она, почти не взглянув ни на Валентину, ни на девочку в черном платье.

– Странная тетя, – подумала Катя. – Выглядит так, словно ее живьем мумифицировали.

Катя не была далека от истины. У мужа Антонины имелись собственные строгие правила, в которые не вписывались никакие русские родственники жены, включая даже ее родную мать.

– Тонечка, милая, почему ты не сказала мне, что ждешь ребенка? – спросила Арина, смахивая назойливую слезу.

– Да, какое это имеет значение?! – странно ответила Тоня. – Одним больше, одним меньше.

– Кто родится, ты уже знаешь? – просила Арина, стараясь не показывать, как она расстроилась от слов дочери.

– Мальчик, – сухо ответила Тоня. – Еще один мальчик…

– Третий сын? Как мило! – заметила Валентина, но от ее слов почему-то перекосились лица как у Арины, так и у ее дочери.

– Почти третий, – неопределенно ответила Антонина.

Валентина, поняв что сказала что-то не то, на всякий случай всю дорогу помалкивала. Зато Арина молчать не собиралась.

– А мальчики твои где? Я так мечтала их увидеть! Тоня, что происходит, скажи же мне, наконец! – воскликнула Арина, не в силах сдержать рвущихся подальше от ее боли слез.

– Да, ничего не происходит, мама, – словно не замечая ничего вокруг, спокойно ответила Тоня. – Просто мой муж с детьми поехал в Манчестер к своей матери, вот и все. Зачем же делать из этого трагедию, мама? Не понимаю.

– Делать трагедию, говоришь?! – не поверила своим ушам Арина. – Да я специально приехала, чтобы хоть раз в жизни увидеть своих внуков. Мы с тобой не виделись пятнадцать лет. Это тоже ничего для тебя не значит?! Тоня, я перестала узнавать тебя.

– Для того, чтобы переставать кого-то узнавать, для начала нужно его знать, – с грустью произнесла Антонина. – Может, ты представишь все-таки меня своим друзьям, мама?! Где твои манеры, которым ты меня так усердно обучала?

– Да… Ой, не знаю, что со мной. Простите! Тонечка, моя дочь, – повернувшись к своим спутникам, сказала расстроенная и пристыженная ей одной известно чем, Арина.

Валентина с внучкой натянуто улыбнулись откровенно не понравившейся им Антонине.

– А со мной приехали Валентина и Катюшка. Катя дочь Кости, а Валентина мама его жены Натальи, – обратилась Арина к дочери.

– Бывшей жены, насколько я знаю! – криво усмехнулась Антонина. – Я все знаю. Костя мне часто звонит и все рассказывает. Похоже, он счастлив со своей официанткой!

Затем Антонина повернулась к Валентине и Кате.

– Прошу прощения. Я совсем забыла все, чему меня учила мама. Где мои манеры?! – усмехнулась она, показав сеточку малоприятных и едва ли приемлемых для ее возраста морщин вокруг глаз. – Конечно же, я очень рада знакомству и счастлива вас видеть! Если не возражаете, я покажу вам свой дом, и мы выпьем по чашечке чая.

– Рада знакомству, – сказала Валентина, пожав протянутую Тоней руку. – Благодарю за приглашение. Мы все устали с дороги и с радостью воспользуемся вашим гостеприимством, Антонина.

– Здрасьте! – произнесла обалдевшая от всего услышанного Катя.

Не таким она представляла себе английское гостеприимство…

– Но ведь тетя Тоня и не англичанка. Что с нее взять? – веселилась в душе Катя, с интересом разглядывая мелькавшие за окном ливерпульские улицы. – Аэропорт крутой, а город так себе. До Питера их Ливерпулю далеко!

– Тоня, ты счастлива со своим моряком? – напрямик спросила Арина, когда все они ехали в такси.

– Знаешь, вполне! У нас, в Англии все не совсем так, как в России. Здесь не выставляют чувства напоказ. Нам не навязывают свое общество родственники с друзьями, а семейный бранч согласовывается заранее со всеми членами семьи. В Англии матери не преследуют вылетевших из семейного гнезда детей, – сказала Антонина, метнув в Валентину недобрый взгляд.

У Арины от разочарования и обиды дрожали губы. Она старалась сдерживать себя и не плакать, но слезы ползли по щекам и капали вниз с подбородка.

– Господи, кого я вырастила?! Тоня стала такой бесчувственной и жестокой, хотя… Я, наверное, все это заслужила. Я не должна была так поступать с Тоней! – думала Арина, краем глаза наблюдая за поблекшей, постаревшей дочерью с большим животом, плохой кожей и полным отсутствием прежнего очарования.

Валентина взяла подругу за холодную, влажную руку, а Катя, прекрасно понимая, что все происходит не так, как представлял себе каждый их них, притихла, вжавшись в дверцу такси, и не подавала голос, пока ее об этом не попросят.