Мы, монстры. Книга 1: Башня

Хотелось разжать пальцы. Закрыть глаза и отпустить. Всё — отпустить. Что ему стоит отпустить? Он ведь падал уже, и прыгал и падал, сто раз падал, и каждый раз — его ловила тьма.

Упасть во тьму. Насовсем.

Медленно, как во сне, он начал разжимать пальцы.

“Соберись!” — рявкнул в ушах голос. С детства знакомый, но будто чужой. Жесткий и холодный сейчас. Как ведро холодной воды на голову. Как пощечина, как плетью.

Нивен дернулся, но пальцы не разжал. Наоборот — снова вжался в стену. Почувствовал, что его колотит, что дышит тяжело и глубоко, но прыгать вниз уже не тянет.

Надо двигаться. Просто продолжать двигаться. Не останавливаться. Не думать.

“Не этому ли тебя учили всю жизнь?”

Взялся правой рукой за выступ повыше, оттолкнулся ногой, перенеся ее на очередную опору, передвинул левую руку. Воткнул повыше кинжал. Схватился. Оттолкнулся. Подтянулся.

Время стало тягучим и липким. Время ползло вместе с ним по стене.

И больше не было ничего.

А потом он почувствовал знакомый запах и медленно поднял голову. Он дополз до верхнего этажа. И Бордрер был там — за оконным проемом. Нивен ухмыльнулся себе под нос: наконец-то. Он добрался до жертвы.

Еще несколько рывков. Замер, потому что отчетливо скрипнула дверь — там, в комнате на верхнем этаже. И раздраженно заговорил Бордрер.

— Ну, что? — спросил он.

— Пока все тихо, — доложили в ответ. — Ну, не совсем…

Это добавили, потому что рыжая бестолочь внизу снова взвыла.

— Он пытается влезть на стену, — прокаркал Кровер.

"И колдун здесь! — обрадовался Нивен. — Чтобы сразу. Всех. Одним махом. Хорошо".

Голос у колдуна был мертвым, будто из сна, из транса, и Нивен понял: третья химера таки смогла оказаться рядом со зверем и увидеть его.

— Влезть? — переспросил Бордрер. И шумно выдохнул. — Так проверьте стену, бестолочи!

Умный. Он всегда был умным...

Нивен задержал дыхание: из окна комнаты выглянул незнакомец. Уставился вниз. Медленно, очень медленно повернул голову.

Увидел. Начал было открывать рот, чтобы что-то сказать, закричать, но не успел.

Нивен оттолкнулся от стены, прыгнул к окну. Одной рукой схватился за его нижний край, второй – за воротник ошарашенного человека, рывком подтянулся на обеих руках, выбрасывая того из башни и запрыгивая в комнату. Кувыркнулся через плечо, вскочил на ноги.

Выдохнул.

— Надо... — сказал он, вдохнул и выдохнул еще раз — воздуха не хватало. — Надо было посылать химеру... Меньше жертв.

Бордрер вскочил, рванул из ножен за поясом меч. Он был меньше, чем Нивен его помнил. Меньше и гораздо старше. Не огромная каменная глыба — толстый лысеющий старик. И очень испуганный сейчас, хотя старается держать себя в руках. Краем глаза Нивен заметил, как Кровер мотнул головой: ему нужна была секунда, чтоб переключиться с химеры на окружающий мир.

У него не было секунды.

Нивен схватил тяжелую чашу со стола и, не глядя, швырнул колдуну в голову. Тот мягко осел в кресле.

Бордрер тем временем покосился на дверь за спиной.

— Побежишь? — спросил Нивен, сделал мягкий шаг к нему, так же мягко обхватил горлышко кувшина, что бы тут же, под рукой на столе. — Закричишь?

Три простых действия: плеснуть в лицо, разбить кувшин о край стола, полоснуть осколком по горлу. Или вогнать в глаз. Или в грудь. Это как разобьется.

Ты изменился, - медленно проговорил Бордрер.

— Заладили, — дернул плечом Нивен, — все меняемся. Всё меняется. Так, Чистильщик?

Еще один мягкий шаг вперед, и вместе с ним — отшатнулся назад Бордрер.

— Что в тебя вселилось? — спросил он.

— Становлюсь собой, — ответил Нивен. Болело все тело. Болело и было ватным. И с каждым мгновением становилось все хуже. — Наверное.

"Или умираю..."

“Еще немного, — убеждал себя, — немного продержись. Давай, злись на него! Разозлись, сейчас же!”

Но Бордрер его боялся. Человек, научивший его всему, смотрел сейчас в глаза, тщательно пытался скрыть страх, но дыхание у него сбилось. И рука, сжимавшая меч, вцепилась в рукоять слишком сильно. Он и не поднимет ее сейчас, если захочет. Ее будто свело судорогой.

И все-таки Бордрер замахнулся. Коротким деревянным движением вскинул меч, и Нивен прыгнул на опережение. Легко выкрутил руку, заставляя выпустить оружие, ударом ладони в грудь опрокинул на спину, кувырком, подхватывая меч, оказался у двери и сунул тот в замок вместо щеколды, которой здесь не было.

Развернулся, подсекая вскочившего было Бордрера, упал сверху, впечатал коленом в грудь. Теперь пусть кричит — никто не поможет. Но Бордрер не кричал: наверное, он помнил, что крики Нивену нравятся.

— Ты стал быстрее, — сказал Бордрер, глядя ему в глаза, — сильнее, лучше. Можем обсудить новые условия.

— Я стал лучше, — согласился Нивен и подумал, что сейчас упадет. Голова кружилась. И кажется, начали кровоточить перевязанные раны. Будто их заново нанесли. Нивен уже понял: каждое верное решение отдается болью.

Значит, подумал он, сейчас я делаю все правильно.

— А теперь, Нивен, — заговорил командным тоном Бордрер, знакомым с детства тоном, от которого мутило и голова бдто бы кружилась еще больше, а происходящее казалось сном. — Теперь поднимись и помоги подняться мне.