Мы, Мигель Мартинес. Испания

Начало февраля получилось у меня более чем насыщенным. Во-первых, занимался коррекцией пиар-компании Народного фронта, победа которого в МОЕЙ реальности не была безоговорочной. Тут на стороне левых сыграла сложность и запутанность избирательной системы, по подсчетам получалось, что за Народный фронт проголосовало чуть больше, чем за Национальный (объединение крайне правых), при том, что еще было определенное число голосов за центристов, которые вообще оказались не при делах. Моя же цель была в том, чтобы левые победили настолько убедительно… вот, даже не могу подобрать точный эпитет насколько. В любом случае, их политический успех должен показаться всем всесокрушающим. И тут мной был вброшен клич: «Победа в единстве!». Красивый лозунг, за которым ничего, фактически, не значилось. Но под этот лозунг удалось добиться не только поддержки со стороны анархистов, но и привлечь активистов анархо-синдикалистских профсоюзов и всех их организаций для работы с населением. При этом особое внимание товарищи, для которых анархия была мамой порядка, сосредоточили на кораблях военно-морского флота. Традиционно (практически в любой стране) именно матросы становились ударной силой анархистов самых разных мастей и направлений. Чем-то им идеи существования вне государственной системы оказались близки по духу. Может быть потому, что в каждом моряке затаился пират. У кого лучше, у кого хуже?

Первого февраля этого года на меня неожиданно вышел «дон Диего», он же Марко Локкерини, человек, возглавляющий аналитическую службу корпорации Ротшильдов. Я рассчитывал, что наша встреча состоится несколько. Сейчас она была, как бы вам сказать, немного не в струю. Но раз мистер Локкерини нашёл всё же возможность перекинуться несколькими словами, то надо ему уделить чуток внимания. Опять не высплюсь! Впрочем, во время всей испанской командировки времени на выспаться у меня не было и дня. Даже, когда очутился под арестом, так и там, суки, спать не давали. И это я при встрече господину Марко обязательно напомню! Я не злопамятный, просто память у меня слишком хорошая.

И в тот же самый день на меня вышел человек от генерала Миллера. И ему надо было уделить внимание. Ливийский проект нельзя оставлять без присмотра. И как впихнуть в этот день невпихуемое? Ответ: никак! Перенёс встречу с эмиссаром белогвардейцев на завтра, пусть не обижается. А мне пора в ресторан Сабрино де Ботин. Как я, наверное, уже упоминал, один из старейших ресторанов Европы. Правда, не так давно хозяева сделали ему небольшой ремонт и чуть подновили интерьер, но дух старины заведение не только не утратило, а напротив, чрезмерно бросалось в глаза. Но опять же, я в ресторанном бизнесе не эксперт, и не самый большой ценитель утонченной роскоши. В мое время была модной песенка французской певицы ЗАЗ (неужели ее творческий псевдоним расшифровывался как Запорожский Авто Завод?) «Je veux» (Я хочу)[1]. Вот где-то такой взгляд и у меня на все эти «роскошные штучки-дрючки». Помню, как выглядел самый первый ее клип на эту песню: девочка в каком-то необъятном вязаном свитере прямо на мостовой вместе с музыкантами, одетыми в обычную одежду поет эту замечательную песню, при этом весь ее вид — я своя, я из самых простых парижан, вот такой эффект имел этот клип. Влюбился с первой ноты, а ведь там еще и весьма оригинальный голос, с легкой хрипотцой, придающий ее песням особый шарм. Извините, отвлекся. На ZAZ позволительно.

В ресторане меня, естественно, страховали. Но Марко приехал один, чем меня и удивил, и обрадовал. И первые слова его были извинением за непродуманную схему общения, которую он выбрал в первый раз.

— Марко, а давайте сыграем в открытую?

— В смысле? — удивился Локкерини.

— Поговорим честно — максимально честно. Это поможет нам найти точки соприкосновения. Я ведь уверен, что вам что-то от меня нужно.

— Вы правы, Мигель. Я, конечно, не удивлён, что вам удалось выяснить кто я и чем занимаюсь. Это верно, у меня есть о чём с вами переговорить.

— Неужели вы проверили информацию, которую я передал?

— Несомненно. И понял уровень вашей компетенции. Прошу прощения — я недооценил вас. Это ошибка, которую я совершил из-за недостатка информации. Теперь мне удалось расставить все по своим местам.

— М… И?

— И я понял, что вы не станете ни моим сотрудником, ни агентом влияния. Хотя второй вариант для меня был бы предпочтительнее. Поэтому… предлагаю партнерство. По некоторым позициям мы хотели бы иметь ответы на вопросы, которые важны нашей организации.

— И что я получу взамен? Кроме вашего хорошего отношения? Сразу оговорюсь, предлагать мне деньги бессмысленно.

— Да я и не сомневаюсь. Вы, русские меня поражаете. Вы согласны терпеть дискомфорт и жуткие неудобства ради великой цели. А если эта цель обманка?

— Любая цель — обманка, Марко. Любая провозглашенная цель. Это звучит слишком цинично?

— Да, неожиданно. Вы не верите в коммунизм?

— Как в великую цель — верю. Как в ближайшую реальную перспективу — нет.

— И как можно с такой идейной подоплекой что-то строить?