Мы, Мигель Мартинес

Тридцатого мы встречаемся снова… но вместо ответа на письмо я попадаю в дискуссионный клуб! Лев Давыдович приглашает меня в дом. Это неожиданная честь! Шкафообразный телохранитель тщательно обыскивает меня, он постоянно что-то жуёт, не знаю, как можно постоянно двигать челюстями, и что можно так долго жевать, но теперь я могу расположиться в плетеном кресле напротив «льва революции» и побеседовать с ним. Кого же он мне сейчас напоминает? Конечно же, мысленно хлопаю себя по лбу… он мне напоминает того тощего и больного льва в стамбульском зоопарке! Потухший взгляд. Отсутствие энергии и воли… Он болен, он болен троцкизмом! В самой последней и окончательной стадии! Он показывает мне «Историю русской революции», труд, в котором говориться о роли Троцкого в революции, остальные, даже товарищ Ленин — это пигмеи, которые ничего не делали и были у товарища Троцкого на подхвате. А всё он, всё он… Всё организовал, поднял массы, вооружил рабочих, повёл на штурм Зимнего, создал Красную армию, победил в Гражданской войне. Он— ЛЕВ, остальные пигмеи! Читает цитаты из собственной книги, в которых сам себя и прославляет! Поразительное самомнение и высокомерие. А какова роль в Гражданской войне товарища Фрунзе? Интересуюсь. «Талантливый парень, но без МОИХ военспецов (он настоятельно подчёркивает слово МОИХ) был как без рук». А роль товарища Сталина? «Мы выиграли Гражданскую войну не благодаря, а ВОПРЕКИ Сталину» — говорит, как печати ставит! Всё он, только он сам, один, гений и демон в одном флаконе. Лев порыкивает… Вот только рычание его — это звук голодного желудка. Он беден. Беден не финансово, а идеями. Впервые у него нет ничего, что могло бы увлечь за ним соратников, которых тоже как-то рядом не наблюдается.