Мы, Мигель Мартинес

И вот 29-го я получаю разрешение посетить остров Принкипо, на котором и спрятался бывший революционер. Он встречает меня на небольшом причале, подает руку. Пожимает ее как-то вальяжно, в нём вообще много от барина, этакий барин от революции. Точнее, в нём сейчас барин победил революционера. Он элегантен, он приторно буржуазен, но в нём все ещё чувствуется энергия и ум. Только всё это похоронено под слоем апатии и лени. Он берет в руки письмо, как будто держит в руках отравленную змею. И просит меня открыть его. Неужели всё так плохо? Неужели он боится? Чего? Что там, в тонком конверте, бомба? Он читает, прямо тут, на пирсе. И пот крупными каплями стекает по его лбу. Там, в письме, действительно бомба! «Читай!» — не то прости, не то приказывает он. Впрочем, в его посыле нет той энергии, что заставляла людей браться за оружие и наступать на белых, давить врагов катком революционного порыва. Нет, это уже просьба. Бомба! Действительно бомба! Ему предлагают всё простить, если он разоружиться перед партией, признает свои ошибки и прекратит антисоветскую деятельность. Это прощение, но при определённых условиях. Он сможет вернуться в СССР и принести своим талантом пользу своей стране. «Приезжай завтра» — бросает мне, как нищему копейку. Впрочем, его высокомерие известно всем, даже товарищ Ленин не раз ставил Троцкому на вид его столь вопиющее отношение к своим товарищам. И мало что изменилось. На планете Земля есть только мелкие пигмеи и великий Лев…