Мы – люди флотские. Жизнь и приключения курсантов ВВМУРЭ. 3 факультет, выпуск 1970

Кроме Серёги Колодяжного, я помню ещё несколько парней-одноклассников по школе № 266: высокого, рыжеватого и веснушчатого Валерку Панкова, с которым вместе стреляли в тире, толстого Певзнера (имя забылось), всё время что-то жевавшего, и Олега Тетелева, снабжавшего всех желающих пластинками на рентгеновских плёнках, как тогда говорили – «на костях». Олег представлял собой прообраз будущего «предпринимателя», так как снабжал он пластинками отнюдь не бесплатно. Именно тогда я впервые услышал знаменитый «Rock Around the Clock» в исполнении Билла Хейли и его группы «The Comets», многие другие музыкальные «штучки» иностранных «лабухов». Олег прекрасно танцевал рок-н-ролл и твист, чему мы – прочие ребята – немного завидовали, и, конечно же, тайно осваивали эти живописные танцы. Не избежал этого и я.

Как и почти все ребята того времени, я увлекался коллекционированием монет и марок. Особенно увеличились мои коллекции в Румынии, где, играя с румынскими парнями «в пристеночку» и другие занимательные игры, я одновременно пополнял свою «казну» румынскими, болгарскими, турецкими, арабскими, греческими, персидскими и множеством монет прочих государств разных лет. Зная моё увлечение марками, отец и мать, посылая нам с бабулей письма из Румынии, каждый раз наклеивали на конверт одну-две новых румынских марки.

Рассказы о блокаде

Вечерами, после посещения очередного кружка, я быстро-быстро делал уроки, а потом мы подолгу беседовали с бабулей. Обычно эти неспешные разговоры происходили за вечерним чаепитием и продолжались допоздна. Меня интересовали пережитые бабулей события недавней войны, чрезвычайно трагические для неё: ведь она потеряла за три года мужа и двух сыновей…

Мои ближайшие родственники-ленинградцы, погибшие в Великую Отечественную Войну: дядя Николай Алексеевич, дядя Анатолий Алексеевич, дед Алексей Васильевич

Её дореволюционные и блокадные воспоминания достойны отдельной книги. Особенно часто я просил бабулю рассказать о моём дяде Толе, Толике – как называла младшего сына бабуля. Она показывала мне из окна голубятню на крыше противоположного дома: когда-то в этом месте располагалась голубятня Толика. В то время голубей гоняли многие, как подростки, так и зрелые мужики. Зрелых было больше. Голуби продавались на рынках, на которых были выделены особые зоны для голубятников. Голубятни строились не только на крышах, но и просто на пустырях. Лишь бы было подходящее место. В войну Толик, как и большинство ленинградских ребят, дежурил на крыше и тушил зажигалки. Однажды бомба попала в его голубятню и зажгла её. С риском загореться Толику удалось освободить птиц. Но у некоторых голубей, вылетевших на волю, горели перья. Эти птицы рушились вниз, во двор, пылающими факелами… Когда бабуля рассказывала эту историю, у меня перед глазами отчётливо возникала картина огненного налёта фашистов и героя подростка, выпускающего голубей на волю…

В другой вечер бабуля рассказала о пробившей крышу и седьмой этаж немецкой бомбе, не разоравшейся, и застрявшей в комнате соседей по фамилии Красильниковы. Я хорошо знал этих соседей, поэтому назавтра напросился к ним в гости, чтобы посмотреть, в каком месте торчала бомба. И совершенно зря, потому что после ремонта даже следочка никакого не осталось.

Как-то раз бабуля поведала печальную блокадную историю о траве, съеденной подчистую голодными людьми на склонах Обводного канала, и как она сама эту траву ела. Я рассказал эту историю одноклассникам, и мы всем классом на большой перемене побежали на Обводный канал посмотреть, где растёт эта трава. Однако прибежав, увидели, что в Обводном канале торчит крыша грузовика-полуторки, свалившейся с моста перед Варшавским вокзалом, и стали наблюдать, как мощный кран достаёт грузовик из грязной воды. А о траве забыли… Да… забыли тогда, а память взяла и напомнила мне об этом сейчас, в эту минуту моей жизни. И хорошо, что я тогда запомнил рассказ бабули, проникся её чувством, чтобы в будущем рассказать об этом своим детям, внукам, и другим людям.

И снова школа новая…