Мы из российской полиции

– Да, с ним работал настоящий ас по части психологического кодирования, – глядя на труп остроносого, констатировал Гуров. – В Москве я сталкивался с так называемыми шахидами. Но эти смертники были запрограммированы на подрыв специального пояса. А вот такой способ самоликвидации, можно сказать, вижу впервые.

Он вновь вернулся в «Альбион», где основная группа детективов уже закончила свою работу и спускалась по лестнице в холл. Здесь в этот момент скопилось немало постояльцев и зевак, которые шумно обсуждали происшествие. Когда санитары на носилках вынесли накрытое простыней тело убитого, шум сразу же стих, послышались жалостливые женские возгласы. Проходя мимо Гурова, «Лестрейд-два» недовольно засопел носом, но, ничего не сказав, проследовал к выходу.

Лев вновь поднялся к номеру Кённеля, дверь которого была опечатана, и увидел белобрысого, бесцельно бредущего по коридору. Лицо парня выражало неподдельную горечь – видимо, он и в самом деле очень сильно переживал из-за смерти своего патрона. Заметив Льва, белобрысый остановился, выжидающе глядя в его сторону. Подойдя к нему, на англо-немецкой языковой смеси Гуров сообщил, что считает убийство Альфреда Кённеля следствием того, что тот располагал некой весьма важной информацией в силу своей прежней деятельности.

– Да, сэр, я тоже так думаю, – кивнул белобрысый.

– Эти детективы из Скотленд-Ярда пытались выяснить, кто мог звонить господину Кённелю? – испытующе глядя на него, поинтересовался Лев.

Тот лишь недоуменно пожал плечами. «Дуболом! – мысленно помянул Гуров «Лестрейда-два». – Это надо было выяснить в первую очередь. А он из своих пустых амбиций даже не почесался. Идиот! Его напарник, вон, и сообразительнее, и проще оказался. А этот охламон, поди, только и умеет расшаркиваться перед начальством».

– Я понимаю, что любая информация, связанная с господином Кённелем, относится к категории секретной и огласке не подлежит, – заговорил он, потирая лоб, что было признаком напряженного раздумья. – Но тем не менее вы не могли бы мне сказать хотя бы, каким направлением занимался ваш патрон до того, как ушел в отставку?

Белобрысый надолго задумался, после чего очень тихо сообщил:

– Ближний Восток и Северная Африка. В первую очередь Иран, Алжир, Марокко, Тунис. Только, сэр, я вам ничего не говорил. Сообщаю вам это только потому, что, может быть, благодаря моей информации вам удастся установить, кто заказчик убийства. Насколько я знаю, ваш патрон тоже под прицелом…

Поблагодарив его хотя бы за такие сведения, Лев вышел из отеля и, взяв такси, отправился к «Британскому содружеству».

В конференц-зале очередное пленарное заседание шло своим ходом. Один из выступающих темпераментно, с запалом доказывал необходимость создания специального международного центра по ведению информационной войны с террором. По его мнению, подобный центр мог бы, с одной стороны, вклиниваясь в информационные связи террористических группировок и объединений, вносить в их деятельность сумятицу и хаос. А с другой, получая всеми мыслимыми способами информацию о самих группировках и их лидерах, – немедленно снабжать ею специальные контртеррористические подразделения.

Когда был объявлен перерыв, в холле Гуров подошел к Алексею Юрьевичу и рассказал о случившемся в «Альбионе». Высказал и свои догадки о возможных причинах убийства Кённеля.

– …Он, как и вы, тоже работал на ближневосточном и североафриканском направлениях. Возможно, и он, и вы сталкивались с одними и теми же людьми, которые сейчас очень хотели бы избавиться от всех, кто их знает, – закончил он свое повествование. – Вспомните, кто из тогдашних политиков, военных, мусульманской знати на сегодня ушел в террористические структуры. Может быть, они и есть авторы всех этих «заказов»?

– Да, похоже на то… – согласился Смирнов. – Значит, они решили не повторяться. Французу устроили сердечный приступ, меня пытались отравить, Кённеля убил снайпер… И все мы имели отношение к Ближнему Востоку и Северной Африке. Кстати, Кённель – он какой из себя?

– А вот, я снял его камерой сотового, – Лев достал из кармана телефон и, поманипулировав кнопками, вывел на дисплей фотоснимок убитого в «Альбионе».

Алексей Юрьевич, нахмурив лоб, некоторое время изучающе смотрел на искаженные смертью черты лица Кённеля, что-то напряженно вспоминая.

– Да, я его помню… – наконец нарушил он молчание, утвердительно кивнув головой. – С ним я несколько раз сталкивался в Тунисе. По-моему, он там владел небольшой автомастерской, и звали его… Михаэль Фогельман. Точно, Михаэль Фогельман! В таком разе можно попробовать вычислить того, кто опасается нашего с ним знакомства. Кто же он, кто же, кто же?..