Мы из будущего

Через несколько минут следопыты, словно стайка уток, кружили в середине озерца, обрывая руками длинные стебли кувшинок.

— Ноги сводит. Холодная, гадина, — сквозь зубы выдавил Чуха.

— Не то слово, — подтвердил: Спирт.

Череп с оптимизмом огляделся по сторонам. Вид отсюда был вполне мирный, темнота надежно скрывала следы войны.

— Может, мы уже дома, а, пацаны?

— Может, но вода бы потеплела, — заметил Борман.

— И сколько нам еще тут плавать? — загребая руками из последних сил, спросил Чуха.

— А я почем знаю? — презрительно посмотрел на него Борман.

— Да, это уж точно никто не знает. Может, путь домой и не отсюда.

— Ты греби лучше, а болтай меньше.

— Еще минута, и мне уже домой будет не нужно.

— Это точно, — добавил посиневший от холода Спирт.

На берегу мелькнули три тени, зашуршала под кирзовыми сапогами трава. В воду с небольшого утеса сорвались камни. Следопыты замерли, затаив дыхание. Стебли камыша разошлись, и на берег вышел старшина Емельянов.

— И долго вы еще купаться будете? А то мы замерзли вас ждать, ночи нынче холодные.

Слева от Емельянова на берег вышел красноармеец Селин и передернул затвор автомата.

— Ну, ребята, вы даете. А вообще-то вы странные парни.

В последних словах чувствовалась скрытая угроза. Следопыты переглянулись и медленно, нехотя поплыли к берегу. На берегу, дрожа от холода, они с трудом натянули на мокрые тела собранную Емельяновым форму. Старшина подошел к кромке воды, присел и провел рукой по глади озера, словно в ней скрывалась загадка странного поведения следопытов. Вода выглядела обычной.

— Объясните, что вас в эту лужу тянет?

— Так это, нам просто покупаться захотелось, — первым, чтобы никто не сболтнул лишнего, ответил Борман.

— Ну-ну… Покупаться — это мы уже слышали. Даже в темноте заметно, как ваши рожи посинели, и слышно, как зубы дробь выбивают. Ладно, пловцы, пошли ко мне в землянку.

* * *

Пригибая голову, чтобы не задеть потолок блиндажа, Емельянов щедро разлил кипяток из чайника по жестяным кружкам. Себе налил в фарфоровую чашку.

— Я вначале считал, что вы к фрицам податься решили, но подумал, пристрелить всегда успею. Пошли за вами, ползем, уже думаю, пора вас на прицел брать, как вижу, вы к озеру свернули. Ладно, думаю, посмотрю, — а вы плавать. Вот хоть убей не пойму, зачем вы в это озеро лезете?

Борман взял кружку и, обжигая руки, поспешил вернуть ее обратно.

— Я же говорю, искупаться решили. Вы же видели. Слова с делами не расходятся.

Емельянов прищурился и отхлебнул кипяток из чашки.

— Видел — правда плавали. Только почему полезли в это озеро, на передовой? За нашими позициями в тылу есть еще пара озер. Там же безопасней!

— Так это ближе.

— Упрямые вы ребята. Ну, не хотите говорить правду, бог с вами. Завтра поговорим. Вы чай пейте, а то простынете. Вам сейчас согреться надо. И обратно ступайте на позицию. Купальщики!

Спирт первым догадался снять пилотку и, обмотав ею горячую кружку, легко взял ее в руки. Его примеру последовали и остальные, с жадностью втягивая горячую воду посиневшими губами.

* * *

Утром, выскребя кашу из своего котелка. Череп облизал ложку. Завтрак был закончен.

— С такой кормежкой я тут долго не протяну.

— Ты фильмы о блокаде Ленинграда смотрел? Там люди от голода умирают, так что молчи и скажи спасибо, что это дают, — сказал Борман, вяло ковыряющийся в своем котелке.

— И кого мне благодарить за это доброе дело? Узнал бы, какая сука нас сюда забросила, убил бы гадину.

— Да, это вопрос — кто нас сюда вмантурил. — Спирт положил на дно окопа пустой котелок.

Борман задумался, словно вспомнил что-то важное.

— Слышите, парни, а что нам та бабка с молоком на раскопе плела?

— Ну, сын у нее вроде тут погиб. Просила найти бедняжку, — рассмеялся Спирт.

— Во-во. И что мы тогда сделали? — Борман многозначительно поднял палец. — Мы тогда пообещали сделать все возможное и невозможное для этого. Похоже, на невозможном мы и залетели сюда.

— Так это что значит, пока мы его не найдем, нам не вернуться? Как задание, что ли? — Череп посмотрел на Спирта.

— Да, качок, что-что, а с логикой у тебя порядок.

— Наобещали вы. Лично я ничего ей не обещал. А отдуваемся почему-то все, — проворчал Чуха.

— Заткнись, «художник-передвижник». Сам, помню, молочко ее после меня хлебал дай боже. Не обещал он, блин. — Череп зло посмотрел на Чуху.

Борман встал и нервно зашагал по окопу.

— Как его звали, кто помнит?

— Бабка сказала, что на портсигаре дарственная надпись «Дмитрию Соколову на долгую память», — глухо отозвался Чуха.

— Это уж точно — на долгую память. До конца дней своих буду помнить, — заметил Череп.

— На счет долгой памяти не обольщайся. Может, она будет совсем коротенькой, по понятным причинам, — пошутил Спирт.

— Не короче твоей, — огрызнулся Череп.

Борман засунул руки в карманы галифе.

— Да хватит вам, надо выяснить, где этот Соколов. Мы же здесь сейчас, а он где-то рядом. Узнаем — и домой с чистой совестью.

Наступила пауза. Неожиданно для всех толковую мысль подал Череп.

— У Емельянова надо спросить. Он тут дольше всех воюет.

Спирт встал и потянулся.

— Верно. Череп, пойдешь со мной?

— Без проблем!