Мы еще вернемся в Крым

Алексей нагнулся, взял из рук немца тесак. Срезал кусок веревки, на которой вешали выстиранное белье. Перевернул гитлеровца на живот, завернул руки и связал их морским узлом. Потом и ноги спутал. Поднял шмайсер и зашагал к калитке. «Надо патрульных сюда прислать, – решил он, – пусть заберут и доставят фрица на сборный пункт для военнопленных». И еще подумал, что нечего ему шляться под бомбежкой и нарываться на такие неприятности.

Родной портовый город жил страхом и тревогой. Налет продолжался. С протяжным надрывным воем бомбардировщики, один за другим, пикировали на порт. Ухали разрывы бомб, отрывисто и торопливо стреляли зенитки, захлебывались крупнокалиберные пулеметы. И в этой напряженной какофонии Алексей привычным ухом артиллериста уловил глухие хлопки миномета. Он насторожился, прислушался. Стреляли из миномета, и где-то рядом, возможно, из соседнего двора. Слали мину за миной в порт, где идет разгрузка транспортов.

– Повылазили, гады, из щелей, – выругался боксер.

Решение пришло само собой: надо залезть на крышу ближайшего дома и сверху определить, где оживилось осиное гнездо, откуда ведут минометный обстрел. И направить в тот двор патрульных моряков, чтобы разделались с минометчиками.

Алексей осмотрелся. У ближайших домов высокие заборы и крепкие ворота. На стук не откроют. А у него ни одной гранаты, да и патроны в автомате кончились. Хорошо, что хоть немецкий прихватил. Передернул затвор, убедился, что есть патроны. Как же быть?

Взгляд остановился на старой акации, что росла близко от каменного забора. Он в напряженных ситуациях не привык долго размышлять. В боевой обстановке, как в бою на ринге, надо быстро принимать решение и действовать. Влезть на старую акацию ему не составляло большого труда. А дальше все просто. С забора перебрался на крышу дома, густо покрытую снегом. Сверху открывался вид на ближайшие дворы, на порт. А в порту, несмотря на бомбежку, шла разгрузка крупного транспортного судна.

Осторожно ступая по скользкой под слоем снега черепице, Алексей взобрался на конек крыши. И оттуда заглянул вниз во двор. И тихо присвистнул. Он увидел гитлеровских минометчиков. Немцы деловито и уверенно палили из двух минометов.

– Счас, гады недобитые, дам прикурить! – ругнулся Громов.

С крыши он видел, как со стороны порта по улице уже бежала группа вооруженных моряков. Их черные бушлаты были хорошо видны на заснеженной улице. Алексей порадовался, что наши успели засечь минометчиков.

– Счас дам прикурить, гады!

Он поспешил к трубе, чтобы за ней укрыться и сверху пальнуть из автомата по минометчикам. И тут произошло то, чего Алексей меньше всего предполагал и ожидал. Он оступился и поскользнулся на обледенелой черепице. На мгновение потерял равновесие. Нелепо взмахнул руками. Шлепнулся на задницу и, по склону крыши, как с ледяной горки, заскользил вниз, увлекая за собой лавину черепицы и снега.

– Хенде хох! Руки вверх! – падая с крыши, успел выкрикнуть Громов и пустил короткую очередь из немецкого автомата.

С шумом и грохотом, окутанный снежным облаком Громов свалился во двор, на головы минометчиков. Немцы, увидев матроса, на мгновение оторопели и в панике отпрянули от минометов. Алексей удачно приземлился, вскочил на ноги, вскинул автомат, двумя ударами сбил с минометов прицельные устройства и властно заорал:

– Хенде хох!

Трое солдат поспешно вздернули руки вверх. А другие минометчики, видя, что следом за моряком никто с крыши не прыгает, тут же кинулись к Алексею. Громов в упор, короткими очередями из автомата, уложил двоих и, отстреливаясь, попятился к воротам.

Тут на подмогу ему и подоспела группа десантников-моряков. Те минометчики, которые не сдались, были уничтожены в короткой схватке.

Пятерых пленных обыскали, отобрали оружие.

– Еще есть один, – сказал Громов

– Этот откуда еще взялся? Мы ж вроде всех, кто не сдался, прикончили?

– Тут рядом, – ответил Алексей, – лежит связанный.

– Где?

– В соседнем дворе.

Главстаршина повернулся к пленным:

– А ну-ка, фрицы, едрена вошь, берите энтого гаденыша и своим ходом тащите на сборный пункт!

Четверо пленных подхватили связанного немца и, тихо ругаясь меж собой, понесли.

На широком, скуластом, обветренном лице главстаршины светилась улыбка. Он был доволен не только победным исходом короткого боя, но, главное, тем, что смог быстро выполнить приказ: обнаружить вражеские минометы и ликвидировать их.

– Ты с нами? – спросил главстаршина.

– Нет, – ответил Алексей. – Сами сдавайте фрицев, а мне в штаб надо.

Такой поворот дела вполне устраивал главстаршину. Взятие шестерых пленных и ликвидация двух минометов, естественно, тянули на серьезное поощрение или даже награду.

– Держи лапу, будем знакомы, – сказал он Громову. – Старшина первой статьи Иван Денисов! Заглядывай к нам на чаек.

– Алексей Громов. Старшина первой статьи, – в свою очередь, назвал себя Алексей.

– Ты случайно не из Новороссийской базы?

– Нет, из Севастополя, – ответил Громов и добавил: – Пока, братишки!

– Пока, братишка! – попрощался Денисов. – Кувалда у тебя приличная! Фриц до сих пор не очухался.