Мы – другой (сборник)

Н’вот взять хоть тех, чью пламенную речь
я грешным делом почитаю чушью:
вниманье человечества привлечь
пытаясь к психотронному оружью,
любой из них тому уж будет рад,
что «здесь и прецедент, и компромат.

Но, в сущности, особой нет беды.
Поэт погиб, зато как стало зримо,
откуда и куда ведут следы
сторонников кровавого режима.
Пускай же облучают нас враги.
Мы шапочки надвинем из фольги».

Как Голиаф – и камню, и праще,
нашист – делам кровавых рук Госдепа,
так удивился бы: «ну кажется, уж где бы!
но в Сахаровском центре, блин, ваще!
Совершенно распоясался Госдеп!
Америке держать его в узде б!

Но, в сущности, беды особой нет, —
нашист вздохнет и сплюнет просветленно, —
ведь ваш так называемый поэт
был плоть от плоти пятая колонна.
Рука Госдепа… Вашингтонский след…
Вопросы есть. Но возражений нет».

Возрадуются и того сильней
отдельные сыны религий книги.
Друг друга за баранов и свиней
считая, тех, кто жидкие вериги
в себя залив, юродствует вотще,
они поубивали бы ваще.

Но и для них беды особой нет,
поскольку «сей приемыш филомелы —
как выкрест, богохульник, свиноед, —
заслуживал такой вот крайней меры.
Пульса де-нура… Страшный Суд… Джихад…»
Я ж говорю, что каждый будет рад.

Вы можете спросить: а в чем тут соль?
Как ни умри, все выглядишь нелепо.
Рука Всевышнего, Москвы или Госдепа…
Не все ль тебе равно? – А вот не все ль!
Тут я бы мог вам под конец стишка
напомнить анекдот про два мешка.

3