Мы - до нас

            Он кивнул на мозаику и, направляясь к окну, знаком пригласил князя Илью следовать за собой.

            - Я приказал позвать тебе к себе, потому что у меня есть разговор, – задумчиво произнес он. - Твой отец однажды оказал мне неоценимую услугу. Можно сказать, спас мне жизнь. Я не успел отплатить ему тем же. Был слишком далеко от вашего княжества, когда на него напали… Так вот хочу отдать свой долг если не отцу, так его сыну!

            Князь Илья с надеждой вопросительно взглянул на Мстислава, но тот сразу предупредил:

            - Разумеется, в пределах закона и моей власти! Решения Божьего суда я отменить, разумеется, не в силах. Но не отдать тебя Борису Давидовичу и самому договориться о твоей дальнейшей судьбе с Владимирским князем – это еще в моих силах.

            - И он вернет мне стол отца?

            - Ну что ты будешь с ним делать? – с огорчением развел руками Мстислав. – Голова на ниточке держится, а он все туда же! Ну как можно вернуть стол князю изгою в обход лествицы, которую утвердил Яррослав Мудрый?

            - Однако ей не гнушались пренебрегать Всеволод Олегович, Изяслав Мстиславович… - начал было перечислять князь Илья, но Мстислав решительным жестом остановил его:

            - Так то ж князья!

            Мстислав испытующе оглядел пленника и укоризненно покачал головой:

            - Сохрани тебе жизнь, так ведь ты опять возьмешься за старое! Снова начнешь грабить, жечь, толпами угонять русских людей в полон, а, поймавшись, давать крестные клятвы и тут же нарушать их…

            Князь Илья смело выдержал взгляд Мстислава и с вызовом уточнил:

            - А разве, считай, все без исключения княжившие прежде и нынешние князья - не творили и не творят того же?

            - Так то же князья! – снова повторил Мстислав.

            - А мне, стало быть, выходит нельзя этого лишь потому, что я в одночасье лишился отца и деда? – возмутился князь Илья и услышал в ответ твердое:

            - Да!

            - Но я ведь хочу всего лишь вернуть себе хотя бы частицу принадлежавшей мне по наследству чести и звания! – призвав на помощь весь свой дар убеждения, боль, мольбу, немое напоминание о долге Мстислава перед его отцом, попытался объяснить князь Илья.

            Но князь Мстислав был непреклонен.

            - И думать о том забудь! – сурово сказал тот. – На то нет твоего права - ни по закону, ни по правде, ни по совести!

            Князь Илья, понимая, что все уже решено и сказано, причем лет за сто до этого, все-таки поднял на него глаза и, с последней надеждой спросил:

            - И никак… ничего… никогда уже не исправить?

            Князь Мстислав отрицательно покачал головой и сказал только одно, но жестокое, словно смертельный удар копьем, слово:

            - Нет.

            Они долго простояли молча и, наконец, Мстислав уже другим, более мягким, и даже будто бы виноватым голосом напомнил:

            - И все-таки я хотел бы выполнить свой долг перед твоим отцом.

            - Между прочим, все знают меня, как Илью, а он дал мне самое что ни на есть княжеское мое имя – Рюрик! – горько усмехнулся князь Илья.

            - Надо же… - с сожалением покачал головой Мстислав и уже просительно посмотрел на него: - Так что я могу для тебя сделать?

            Князь Илья равнодушно пожал плечами и, сквозь туман в голове, сам не зная почему, ответил:

            - Да ничего мне не надо. Разве что… дозволь приходить ко мне в поруб всем, кто только захочет?

            - Да разве тебе неведомо, сколько тут желающих убить тебя еще до приговоора Божьего суда? – удивился Мстислав и испытующе посмотрел на пленника: - Или…бежать собрался?

            - А хоть бы и бежать! – усмехнулся тот, только теперь вспоминая слова охранника о том, что примчались друзья, готовые помочь ему совершить побег, и знакомый голос, который собирался выручить его, выйдя на поединок с князем Борисом.

            - Ну что ж… Будь по-твоему! - подумав, решил князь Мстислав. – Сам Христос благословляет посещение узников, в темницах сидящих. Только не обессудь, если я еще больше усилю охрану поруба!

            И знаком приказал старшим дружинника увести пленника.

4

  Горислава замерла с уже протянутой к шнурку с печатью рукой…

            С тяжелым сердцем князь Илья возвращался обратно в темницу.

            Он был подавлен беседой с князем Мстиславом. Скажи ему то же самое Борис Давидович, князь Михаил, да любой другой из князей – он бы пропустил их слова мимо ушей. А тут, словно землю вдруг выбило из-под ног… Князь Мстислав – слов на ветер не бросает. За ним за самим, как за крепостной стеной: и закон, и правда, и совесть. Причем, не только его, но и всей Руси… Не зря его так любили и уважали в народе.

            Князь Илья тяжело опустился на свое место в порубе и обхватил голову обеими руками. Боль в руке даже радовала его: с ней было легче переносить такую жестокую обиду судьбы…

            Последнее, на что он надеялся и оправдывал себя все эти годы и, особенно в эти дни и даже часы Божьего суда – оказалось всего лишь жалким, пустым самообманом. И… как же теперь жить?

            Появившийся в порубе воевода что-то тихо сказал охраннику, показывая глазами на дверь, на меч и на князя Илью. Тот понимающе кивнул, вытянулся во весь свой богатырский рост перед ушедшим воеводой и уже куда более весело подмигнул пленнику.

            На этот раз князь Илья даже не обратил на это внимания. Совсем иное занимало его думы.