Мы Бреннаны

– Я вам отмечу двоих, с кого бы я начала, – сказала она. – Только найду фломастер… – Села за стол и стала шарить в ящиках.

Кейл предупредил Люка, что они уходят через пару минут.

– Еще раз спасибо, – произнесла Санди. – Я начну обзванивать…

Люк поднял две машинки:

– Папочка, мне их отнести?

– Угу. Поставим-ка их на стоянку обратно в ящик.

Не сразу, но стало понятно, что молчание у него за спиной чересчур затянулось. Глянув через плечо, он увидел, как Санди не сводит глаз со стола. Вивьен сидела на стуле и вроде бы смотрела на нее, но лица жены он не видел.

– Это так… глупый сувенир, – с трудом выговаривая слова, сказала она Вивьен и пренебрежительно мотнула головой.

– Папочка, мне ящик задвинуть?

– Угу. – Кейл встал, стараясь разглядеть, о чем говорили женщины.

Вивьен поднялась.

– Возможно, не следовало хранить ее здесь.

Санди так и застыла, распахнув глаза, приоткрыв рот и не произнося ни слова. Было похоже, что у нее нашли что-то, чего у нее быть не должно.

И тут Кейл понял.

Он шагнул к ним, чтоб разглядеть, что лежит на столе, надеясь на то, что он ошибся. Но – нет. Это была открытка. Много лет назад он сунул ее в ящик, желая, чтобы она всегда была у него под рукой, но чтобы она не причинила никому боли. Не Санди спалилась, а он.

– Это неуместно, – произнесла Вивьен.

Он сделал глубокий вдох.

– Вивьен…

– Да нет, она права, – выговорила Санди. – Прошу прощения. Должно быть, она застряла среди бумаг, которые я принесла из дома. – Она забрала открытку с буквами «К» и «С» над фигурками человечков из палочек и огуречиков, изображенными на пляже, – и сунула ее в сумку ноутбука, стоявшую на полу.

Предназначенный ему удар она принимала на себя. Позволит ли он ей такое?

Щеки Санди горели, когда она снова выпрямилась. Она посмотрела на Вивьен.

– Мне правда жаль, что так получилось.

Вивьен, слега вздернув подбородком и поджав губы, кивнула. Потом обратилась к Люку:

– Давай, милый. Пора идти.

Она взяла сына за руку и повела его мимо Санди из конторки, стрельнув в Кейла взглядом.

Санди не двигалась и не моргая смотрела туда, где только что сидела Вивьен.

Он дал ей принять удар на себя.

Закрыв глаза, Санди отвернулась от Кейла.

А что ему было говорить? «Спасибо»? «Как мне жаль»? И еще: «Я все это время хранил нашу открытку»?

Если днем раньше ситуация с Санди осложнилась, то теперь она стала угрожающей. Но он не мог уладить этот вопрос, поскольку жена и сын ждали его за порогом раскрытой двери.

Так что он повернулся и, не сказав ни слова, пошел за ними.

* * *

После ужина они стали смотреть мультики, но Люк уснул уже через десять минут. Когда Кейл поднял его, сын обвил руками его шею. Он отнес его в детскую, но не уложил в постель. Вместо этого Кейл покрепче прижал к себе мальчика и немного покачал его, успокаивая и сына, и себя. Он стоял в спальне Люка, в окружении игрушек, в доме, который он четыре года делил с Вив. Когда они вернулись домой, она спросила его про открытку, поинтересовалась, ездили ли они с Санди на тот пляж, и он ответил: нет, они думали, что поедут «когда-нибудь». Он знал, что лжет, когда согласился с женой, что со стороны Санди было безответственно оставлять открытку в конторке, где кто угодно мог ее найти.

Сам он когда-то полагал, что в ящике стола открытка будет в безопасности, ведь он, как правило, был единственным, кто пользовался этим проклятым столом. Может, Санди уже находила ее, однако он сомневался в этом, вспоминая ее реакцию в конторке. Вину она взяла на себя, и теперь они сообщники по этой лжи.

Ей понадобится немного времени, чтобы разглядеть его приписку на открытке, сделанную за несколько месяцев до ее побега из Нью-Йорка.

Может быть, она выручила его, предлагая мир после их перепалки. До сих пор ему с трудом верилось в то, что она сказала. «Наверное, столько же, сколько я ждала, когда ты за мной приедешь». В этом просто не было смысла. Это она тогда все изменила, это она согласилась на работу за три тысячи миль и оставила его одного ломать голову над тем, что все эти годы он делал не так. Прямо как его мать.

«Кажется, ты довольно быстро начал новую жизнь». И в этих словах была горькая правда. Они с Вив поженились лишь почти через два года после побега Санди, правда, годом раньше Вив забеременела. Несколько месяцев они встречались (как бы между прочим, и по его инициативе), когда она ему сообщила о беременности. Поначалу они предохранялись, но поскольку она пила противозачаточные таблетки, он через какое-то время перестал покупать презервативы. Горькая правда была в том, что его беременность не особенно тронула.