Музыкофилия

При двигательных расстройствах, подобных расстройствам при паркинсонизме, мы не наблюдаем устойчивого воздействия музыки на состояние больных. У больного под влиянием музыки может восстановиться плавность движений, но она исчезает, как только умолкает музыка. У больных с деменцией эффект музыкального воздействия может быть более продолжительным. Улучшение настроения, поведения и даже когнитивных функций может продолжаться часами или днями после того, как оно произошло под влиянием музыки. В клинике я вижу это почти ежедневно, а кроме того, постоянно получаю письма с описаниями такого эффекта. Ян Колтун, руководитель центра оказания помощи престарелым, прислал мне письмо со следующей историей:

«Одна из наших сиделок… придя домой, сделала одну простейшую вещь: она переключила на классический канал телевизор, стоявший перед кроватью ее свекрови, которая почти беспрерывно смотрела телевизионные «шоу» на протяжении трех предыдущих лет. Свекровь, которой был поставлен диагноз старческой деменции, обычно поднимала вверх дном весь дом, когда сиделки ночью выключали телевизор, чтобы немного поспать. Днем свекровь не вставала с кровати ни для того, чтобы сходить в туалет, ни для того, чтобы поесть вместе со всеми за общим столом.

После переключения канала у нее произошли значительные и благоприятные поведенческие изменения. На следующее утро она попросила, чтобы ее отвели в столовую на завтрак. Днем она отказалась смотреть телевизор и попросила, чтобы ей принесли ее давно заброшенное вышивание. В течение следующих шести недель она, помимо того что стала общаться с семьей и проявлять интерес к окружающей ее обстановке, начала слушать музыку (преимущественно кантри и вестерн, которую всегда любила). Через шесть недель она тихо умерла».

Болезнь Альцгеймера иногда сопровождается галлюцинациями и живыми видениями, и здесь тоже музыка может дать ключ к решению проблемы. Социолог Боб Силверман написал мне о своей 91-летней матери, которая в течение четырнадцати лет страдала болезнью Альцгеймера и жила в доме престарелых, где у нее начались галлюцинации:

«Она рассказывала какие-то истории и разыгрывала их. Ей казалось, что все это происходило с ней в действительности. В историях фигурировали имена реальных людей, но их действия и поступки были матерью вымышлены. Рассказывая эти истории, она часто ругалась и злилась, чего до болезни с ней никогда не было. В историях этих было, однако, зерно истины. Мне было совершенно ясно, что за этими россказнями стоит мелкая неприязнь, обиды, негодование от равнодушия, которые теперь выплескивались наружу. Другими словами, она истощалась сама и утомляла окружающих».

Потом Боб купил матери плеер, в котором непрерывно проигрывались семьдесят различных произведений – это были старые мелодии, которые мать знала еще с юности. Теперь, писал он, «она слушает музыку через наушники и никому не мешает. Истории немедленно иссякли, и каждый раз, когда начинает звучать следующая мелодия, она оживляется и спрашивает: «Разве она не прелестна?» Иногда она даже начинает тихо подпевать».

Музыка иногда пробуждает воспоминания не только о личных мирах, мирах событий, людей и мест, которые мы помним. Об этом говорилось в письме, присланном мне Кэтрин Кубек: