Музыканты и мстители. Собрание корейской традиционной литературы (XII-XIX вв.)

А девушка вместе в несколькими всадниками незаметно пробралась к перевалу Аллён, связала вражеских солдат-факельщиков и передала врагу сигнал о том, что все как обычно, в порядке, так что Ли Гваль не имел ни малейшего представления о том, что происходит на самом деле. В это время один за другим стали прибывать правительственные подразделения во главе со своими командирами и занимать боевые позиции на перевале Аллён. Кроме того, собрав вместе несколько сотен бойцов, отличавшихся особой силой, их отправили к Скале-юбке у горы Инвансан, чтобы они устроили там засаду, которая должна была отрезать врагу путь к воротам Чханыймун, что на центральной столичной улице Чонно. Только на следующее утро мятежники наконец узнали, что случилось ночью. Враги открыли ворота крепости и спешно направили к перевалу свои войска, окружив его с двух сторон, затем стали подниматься наверх. Вражеский командир Мёнъён сразу вступил в схватку с основным лагерем.

В это время внезапно подул восточный ветер. Воспользовавшись попутным ветром, враги, атакуя, стремительно продвигались вперед: летевшие по ветру стрелы и снаряды были подобны дождю. Все это внесло неразбериху в ряды правительственных войск, которые уже были на вершине горы. Там негде спрятаться, поэтому не оставалось ничего другого, как сражаться насмерть.

Внезапно ветер изменил направление и сильно подул с северо-запада. Тогда ситуация переменилась. Ветер дул вниз, с горы. Пыль и комья земли били по лицам врагов, так что они не могли открыть глаз. Храбрость правительственных войск выросла в сто раз, они бросились в атаку на позиции противника. Предводитель врагов Ли Ян погиб от пули. Видя это, Нам Ихын[194] громко закричал:

– Гваль терпит поражение. Гваль, сдавайся!

В конце концов, вражеские войска были повержены, в бегстве топтали друг друга, падали в ущелье со скалы, так что стало невозможно сосчитать число погибших.

Те же из разгромленных частей, кто сумел выжить, спасались бегством в направлении столичного квартала Мапхо. Правительственные войска, воодушевленные победой, преследовали бежавших. Гваль спасся бегством, спрятавшись за крепостной стеной.

Чхунсин тоже собрал свои войска. Наступила ночь.

Враг втайне, таща за собой вооружение, покинул крепость через задние ворота Кванхимун и бросился бежать.

Когда Чхунсин вместе с Ю Хеголем[195] и другими военачальниками, преследуя врага, прибыли к почтовой станции Кёнанъёк в столичной провинции Кёнги, к тому времени от репутации Ли Гваля ничего не осталось.

На следующий день вражеский генерал Ли Субэк[196] перерезал горло Ли Гвалю и сдался. Таким образом враг был полностью разбит.

После того, как мятежников разгромили, ряд полководцев представили лично государю. А после того, как был возвращен Сеул, все военачальники поселились в столице. Только Чхунсин в одиночестве вернулся в Анчжу и сказал:

– Будучи военачальником местности, что на окраине государства, я не смог быстро организовать карательный поход против восставших врагов и вынудил государя спасаться бегством от мятежников, поэтому моя вина огромна. Мне не остается ничего другого, как возвратиться к месту прежней службы и ожидать высочайшего приказа.

Государь же знал, насколько велики заслуги Чхунсина и, лично пригласив его, удостоил аудиенции. Он щедро наградил военачальника, издав особый указ о признании его заслуг как наивысших, отдал во владение уезд Кымнам, повысил до должности генерал-губернатора провинции Пхёнан. Однако заслуги Чхунсина, на самом деле, были достигнуты только благодаря помощи госпожи Пу, придумавшей хитроумный план. Поэтому Чхунсин позвал Пу, одарил ее золотом и шелками и сказал:

– Все мои нынешние награды – только благодаря вам. Пусть мои дары хоть немного выразят мои искренние чувства. И еще, оставайтесь со мной, и мы вместе будем решать все дела.

Пу, собравшись с мыслями и приняв должное выражение лица, сказала:

– Как только подумаю о благодати, которую вы, князь, оказали мне как друг, за это я «готов» по вашему приказу не щадить жизни и пойти на смерть. (Ведь князь не знал, что Пу – девушка.) Но дело в том, что родители мои уже в преклонном возрасте, и у них в доме нет другого крепкого мужчины, кроме меня. Нет и другого ребенка, который мог бы позаботиться о них в старости, поэтому мне трудно принять ваше предложение.

Чхунсин, пытаясь удержать Пу, продолжил:

– Ныне в стране много насущных дел. Немало беспокойства и о ситуации у границ. С вашими талантами было бы неплохо поручить вам дело защиты государства. Я в ближайшее время представлю вас при дворе, поэтому не надо возвращаться в родные края. Ведь можно заботиться о родителях, находясь здесь. Разве этого недостаточно? Вам не нужно беспокоиться.

Пу долго молчала, затем ответила:

– Раз вы настаиваете, я еще подумаю.

Ночью, улучив момент, Пу пришла к Чхунсину и сказала: