Музыкальный приворот

— По спине, как, — обыденно произнесла Нина, а потом снова перешла на волнующую ее тему. — Катя, однозначно эта экстрасенс Альбина, может быть, и имеет силу, но в моем случае явно что-то напутала. Вот что значит, когда руки из задницы растут! Я ведь себе Кея хотела, а не эту гадину! — кипятилась Нинка, и я была уверена — еще немного и телефон в ее руках расплавится и жидкая пластмасса потечет меж ее железных пальцев.

— Так ты не помнишь Кея? — наконец задала я вопрос, ответ на который очень хотела узнать весь сегодняшний день. С утра Нина не пожелала ничего слушать, днем я до нее не дозвонилась, а вечером она была занята.

— Что ты имеешь в виду? — позевывая, произнесла подруга.

— Я имею в виду, помнишь ли ты, что произошло, после того, как ты решила принять на грудь лишние граммы алкоголя? — устало поинтересовалась я.

Нина на пару секунд задумалась, а потом ответила отрицательно.

Тогда за рассказ принялась я, предвкушая, что сейчас кто-то (и это буду не я) испытает глубокий шок. К моему глубокому удивлению, Нинка молчала и даже не перебивала меня, что с ней бывает крайне редко. Когда я, изредка запинаясь, дошла до того момента, когда Кей решил помочь другу и взял мою светловолосую подругу на руки, Нина очень скучным голосом произнесла:

— Ну, хватит. Очень смешно. Катрина, ты даже забавных шуток не можешь придумать. Несешь ерунду.

Мой замысел с шоковой терапией не удался, вернее, он не подействовал на нее. Вот уж никак не ожидала, что эта сумасбродка мне не поверит!

— Но, Нина… — растерянно произнесла я, не зная, что сказать еще и как переубедить упрямую подругу.

— Катя, — покровительственно произнесла девушка, — не быть тебе Петросяном. И Задорновым тоже. И резидентом «Камеди клаба». Даже в уличные клоуны тебя не возьмут, но ты не печалься — Академия кумушек и врушек тебя будет ждать с нетерпением. Особенно факультет глупостей.

— Какая еще академия! — завопила я громко. — Нин, я же тебе правду говорю!

— Ага, правду-правду, — саркастически произнесла подруга, — ну, и что там дальше в твоей правде?

Я поведала ей всю эту эпическую историю до конца, а подруга, по-моему, даже рассердилась слегка, считая, что я ее разыгрываю.

— Думаешь, я поверю во все эти нелепости вроде встречи с Папой, глупой песенки, от которой я якобы визжала, застрявшего лифта посреди ночи? А про бред с твоим братом и сестрой я вообще скромно промолчу. Даже твоим родственникам не придет в голову встречать грабителей в простынях и с несчастным Чуней на руках.

И Нинка расхохоталась. Я от злости и такой клеветы сжала губы, попинала валяющуюся на полу мягкую диванную подушку и угрюмо произнесла, выдвигая свой самый главный козырь:

— У меня есть аудиозапись их голосов.

— Чьих? — так же весело откликнулась на том конце провода Нинка и принялась что-то активно жевать. — Собственных галлюцинаций? Слушай, в этой академии факультет глюков тоже имеется…

— Твоего Кея и Келлы.

— Да ты что! — я так и видела, какое на лице подруги появилось ехидное выражение. — И о чем они разговаривали? Ни о том ли, как взять тебя в группу новым вокалистом, а? Или вы все вместе захотели на Луну слетать? Или Кей оказался вампиром, Келла — оборотнем, а твоим настоящим именем оказалось имя Белла? Ой, Катя, ты такая глупышка.

Глупышка, как же!

Хорошо, что Нинка вручила мне прекрасный диктофон, и голоса вышли более-менее похожими на оригинальные.

Трудно передать, в каком «восторге» была Нинка уже через пять минут.

— Ну что, — сладким голосочком спросила я у подруги, выключая запись, ту самую, когда Келла и Кей обсуждали дела группы на моей кухне, — убедилась?

Вместо ответа Нинка закашлялась, словно подавилась не одной из конфет, чьими фантиками она шелестела весь наш разговор, а целой буханкой хлеба, который кто-то по неосторожности засунул ей в рот.

Она долго и натужно кашляла, а потом, так и забыв извиниться, деревянным голосом начала выуживать у меня подробности, после чего, узнав то, что ей было интересно, разоралась, как милицейская сирена. И ее обвинения были воистину фантастическими!

— Как ты могла не проследить за мной?! Я не должна была больше пить! Это твоя вина! — орала она на меня неженственным басом так громко, что я отодвинула трубку от уха сантиметров на сорок. Если бы я положила ее в дальний конец комнаты, то, уверена, я бы все равно слышала Нинкины ругательства, грозящие плавно перетечь в истерику.

— Почему ты не привела меня в чувство, когда рядом был Кей?! Почему ты ничего не сделала?! Ты же знала, как я хочу увидеть его! Почему ты ничего не сделала? Почему ты ничего не сделала, а?! — заело бедняжку.

— Но, Нина, — уже больше не чувствовала я восторга по поводу того, что имею редкую возможность ошарашить Нинку, — тебя невозможно было привести в чувство…

— Все невозможное возможно! — рявкнула она и повесила трубку.