Музыка в темноте

– Ты кретин, но я сочту это за комплимент, – Питер хмыкнул и откинулся на спинку стула. – Ненавижу змей. И почему именно их человек выбрал в качестве символа грехопадения? На Земле хватает тварей. Я безразличен ко всем животным. Они живут своей жизнью, а я – своей, на вершине пищевой цепочки, являясь животным только по утрам, когда просыпаюсь и бреду справлять нужду в сортир, движимый инстинктами. После завтрака, оправившись от пробуждения, я – существо высшего порядка.

– Тьфу ты, тебе только с дьяволом жить, – махнул рукой друг.

– С ним-то уж было бы о чем поговорить, а не о футболе.

– Назло тебе, мой милый, чтобы довести тебя до ручки и отправить в ад, он бы изучил результаты последней премьер-лиги, – снова отпарировал Фил.

– Да иди ты! – наконец-то Питер расслабился и засмеялся. Вечер начинал ему нравиться. Музыка была приятной, из колонок лились the Smiths, пиво было на редкость вкусным и ароматным, а не скисшим старым пойлом, которым их тут потчевали в последний раз.

Они болтали примерно час, выпили по две пинты, кроме Майка, цедившего свои несчастные триста грамм пива. Люди прибывали в паб, Питер разглядывал их, как калейдоскоп, и ему они даже были по душе. Он не различал лиц, не вслушивался в голоса, но сумеречное помещение и скользящие вокруг тени заставляли его переживать почти мистический опыт. В такие моменты к нему приходили идеи, но сегодня он не был погружен в себя, он был полностью прозрачен и легок, как пустая куколка бабочки. Может быть, он был той бабочкой, которую не мог поймать. Интуитивно он догадывался, что он – это и есть идея, мысль, что все самое важное происходит не извне, а в нем самом. И как было сладко оттого, что впервые за долгое время в нем ничего, абсолютно ничего не происходило.

Глава

IV

Майку позвонила жена и он грустно поплелся домой, оставив на столе пару фунтов за пиво.

– Слушай, помнишь Кристину? – Фил устремил грустные глазки в пол. – В общем, такие дела… Она перестала отвечать на звонки. Что посоветуешь?

– Найти новую. В Британии куча Кристин. Хватит на сегодня с нас разговоров о женщинах. Их надо не обсуждать, а тащить в постель и наслаждаться ими, – Питер сегодня так и сыпал цитатами. Он был от себя в полном восторге.

– Или для любви.

– Такой вариант я тоже не исключаю. Эй, смотри, вон там, слева, у стены две девушки! – он слегка мотнул головой в полумрак, где сидели две незаметные фигуры.

– Ага, вижу, – Фил выпучился в темноту. Та, что со светлыми волосами, хорошенькая.

– И она моя, друг мой. Тебе предлагаю поближе познакомиться с подружкой. Да, у нее, вероятно, нет талии, но и у тебя тоже нет. Вы подходите друг другу. Возможно, она очаровательный человек и тигрица в постели.

– Как всегда, – Фил опустил плечи, его глаза потухли и выглядел он совсем жалко. Питер приободрил его, потрепав по плечу и заверив, что хоть это и не Кристина, но поможет отвлечься. Он обернулся к девушкам и подарил им свою самую обаятельную улыбку. Полная девушка сразу улыбнулась в ответ и слегка помахала рукой, а ее подруга смущенно отвернулась.

Он развернул стул и сел боком, чтобы видеть и Фила, и девушек, тем временем непринужденно допивая третью пинту и кидая взгляд в темный угол. Еще до того, как Питер успел разглядеть как следует светловолосую девушку, внутри у него что-то резко щелкнуло.

Молодые женщины о чем-то спорили: толстушка перебирала пальчиками, постоянно поправляла свои блестящие черные волосы и косилась на Пита, а худая девушка много жестикулировала, ерзала на стуле и будто слегка горячилась. Питер заметил, как сверкали ее глаза, сколько в них было жизни. Из-за неверного света ему стало казаться, что девушка окружена сиянием и словно светится изнутри. Возраст был непонятен, может быть, чуть больше двадцати. Она выглядела свежо и молодо.

Ее подруга тоже была привлекательна для многих мужчин, но Питер был требователен к внешности. Чрезмерный вес, яркий макияж, изобилие дешевых украшений и яркий розовый свитер вызывали в нем раздражение. Его взгляд жадно скользил по русоволосой девушке: она была тонкокостная, немного изможденная, с острыми чертами лица. Более того, ее лицо напоминало ему любопытную мордочку лисицы, немного вытянутое вперед в профиль, бледное, благородное. Питеру это сравнение показалось забавным, ведь он не любил животных, но этот «зверек» его восхитил. Нет, ее нельзя было назвать красивой, она просто была иная, не вписывалась в интерьер прокуренного паба, в темный угол и в дешевую одежду серых тонов. На ней было простенькое короткое платье и старые ботинки с маленькими каблучками. И вся эта внешняя безыскусность, отвратительные обои и дешевое пиво только оттеняли девушку, словно она упала с неба и забрела сюда, не зная, как вернуться назад.

«Они явно не из богатых. Может, студентки. Надо будет их угостить, иначе дело не пойдет», размышлял Питер, вертя в руках уже пустой холодный бокал.

– Так, приятель, пора действовать. Я пошел приглашать их за наш стол. Готовь кошелек, будем пить сидр.

– Постой, постой, эй! У меня осталось десять фунтов. Займешь, если что, на такси?