Музыка как судьба

понимающих сакраментальную сущность искусства как выражение духа, тем выше творец такого искусства, тем он крупнее. Америка или, например, Дания и другие (богатые) маленькие европейские страны не имеют своего, живут чужим, думая, что они понимают его. У нас же есть своя духовная культура. Надобно ее продолжать, развивая ее традиции... Пишу все сбивчиво от неумения, но мысль верна. жж Глубоко неверная наша мысль о том, что Глинка — основоположник нашей музыки... Это то же самое как бы сказать, что живопись в России начинается с Левицкого, Боровиковского, Сильвестра Щедрина, Брюллова и т. д. А Рублев, Дионисий, Симон Ушаков и другие полуизвестные гении церковного письма? А зодчество? Деревянные церкви Севера, Ростов Великий, Суздаль, Углич, Василий Блаженный и т. д. Народная песня и старая церковная музыка — вот то, что лежит в фундаменте нашей культуры. Это понял Мусоргский и тем стал велик. В следовании этим традициям и развитии их его свежесть и оригинальность. Жжх «Раек» Мусоргского — поразительное по злободневности произведение. Все то же самое, только еще хуже. «Патти». Великая княгиня Елена Павловна. «Мажор — искупление, минор —Щ грех прародительский». Современные «Патти» поют Мусоргского! Вот — парадокс. Кастраты-певчие. Виртуозы оперного стиля. Современные скрипачи, пианисты и т. д. [С одной стороны — академизм с душком «интеллигентского протестика», с другой — модерн (для нас), кроме того — официальщина дурного вкуса.] Где же путь вперед? Очевидно — народное сознание, но не толпы, а именно народное, т. е. выборка лучшего, духовного. Гоголь, Пушкин, Достоевский, Блок, Горький. Из музыкантов только Мусоргский возвышался до откровения и может быть поставлен в один ряд с великими Русскими писателями по глубине и огромности задач и гениальности (силе) воплощения. Впрочем, он менее всего музыкант, вернее, музыка для него была средством поведать свои мысли по поводу очень серьезных вещей. Например, Россия, ее народ, властители (светские и духовные). Музыкантам он чужд, непонятен по существу, ибо все их воспитание отчуждает от него. Например, Шостакович мне говорил (давно еще): «Не понимаю, как он (Мусоргский) мог писать такие слабые сочинения, как фортепианные пьесы ("Гурзуф" ит. д.) рядом с "Борисом Годуновым". Странный композитор». «Борис Годунов» в подлиннике — это и есть то, что надо играть. Как с Рублевым — в конце концов вернутся к первоисточнику и он будет оценен по достоинству. Консерватория Воспитание отчуждает от Русской музыки, национального стиля. Очевидно, западничество и славянофильство были фиксацией некоторого постоянно 145

существующего в России духовного распутья. Чайковский и Мусоргский — непримиримость. Эклектизм примиряет это, в сущности, внешне. По существу это — «Хованщина». Музыка Досифея, Марфы и маршик (европейский) «потешных» Петра Великого. Пытается примирить их «эклектик жизни» князь Голицын. И погибает. Торжествует ненавистная Мусоргскому Европа. Немецкий марш. Жжх Симфония вышла из танца, из движения (из внешнего). Русская музыка — из песни (из внутреннего), из состояния погружения в душевное. Мертвое: вещь, инструменты, орган. Живое: голос человека, хор. Жжх Величайшее произведение Русского искусства — «Хованщина». Вечное распутье («Витязь на Распутье») России. Милые сердцу Марфа, Досифей — носители активной любви (правды) сгорают в Любви, соединяя души в единую. Все и всё соединяются в огне любви, нет больше я — есть мы (в духе!). Римский-Корсаков вставил под конец оперы совершенно неподходящую музыку арии Марфы (от Верди что-то). Понимает это стихийно и абсолютно естественно А. Ведерников. Даже не понимает, а всем существом принимает это. Жжх Мне очень понравился Веберн (пьесы 1910 года, особенно последняя)'. Очень близкое: 1) не о себе, 2) без надрыва, 3) с чувством родины и ее судьбы, 4) антисимфонизм — экстатичная, без развития, хорошая форма, единственно живая, как стихотворение (короткое), как притча, как песня. Шенберг и Берг более устарелые, более ординарные (романтичные) по духовному складу. Булез — уж очень делово, без особо ценного внутреннего мира. Много ценного в оркестре, особенно у Веберна. Вот этот оркестр нужен мне, т. е. не такой же буквально, а в развитии своей традиции, т. е. такой же относительно. Бреду медленно, без всякой помощи, совершенно один. Рояль разложен: колокола, вибрафон, челеста, маримбы, СзПооп, СатрапеШ, Агра — то, что нужно мне позарез. <...> Жжх На улице Калинина видел милиционера-регулировщика, очень похожего на дирижера Рождественского за пультом. Видно, что он делает пассы с таким же увлечением, виртуозностью и сознанием большой значимости своего дела. Музыка 1) Блок — Россия” 2) Блок — Петербург” 146