Музыка как судьба

Жжх Ненависть к портрету, ненависть к человеку (его изображению) — за этим, прежде всего, ненависть к Христу, по образу и подобию которого создан человек. Желание исказить, окарикатурить человека, лишить его богоподобия и сделать — скотоподобным. Все из того же. Жжх Часто противопоставляют М и Е. Это неверно. Маяковский и Есенин были как родные братья у одной матери России. Один Каин, другой Авель. Вот Как я понимаю эту тему, проблему. Жжх Традиция — явление вечно живое, непрерывное, неизменно меняющееся и, в то же время, в сердцевине своей — неизменное. Таково все искусство прошедших эпох: Египет, Китай, Греция, Рим. Такова же и Россия, имеющая свою глубокую национальную традицию, свою духовную идею. Застывшая, мертвая традиция уже не искусство, ибо ... Жжх Появление такой партитуры вызывает много мыслей, вызывает смещение принятых критериев. Блестящая партитура Ш дает художественный образец очень высокого качества и заставляет задуматься о наших критериях. [Как часто, увы, мы бываем нетребовательны, снисходительны к качеству вновь появляющихся произведений. Как часто мы всуе произносим такие слова, как талант, [мастерство], новаторство, называя так ловкую ремесленную бойкость, хватку. Называя так то, что правильнее было бы назвать эпигонством, а творческой смелостью в интерпретации литературной классики — развязность, беспардонность, отсутствие уважения к [великим образцам искусства] ней. И это снижение критериев пагубно отражается на вкусах публики, которые заметно упали. Никого не шокирует пляшущий Пушкин, пляшущие.,. Мне могут возразить — это изменение вкусов. Это не изменение вкусов, а их падение. Мне возразят — вкусы меняются. Верно. Но это не только, не просто изменение вкусов, а их падение. О «глобальности» и национальном Да, русская культура всечеловечна. И это одно из очень важных ее достоинств: она обращена ко всему человечеству, ко всем людям земли. Но, может быть, самая важная, самая насущная, первостепенная ее задача — это питать душу своего народа, возвышая эту душу, охраняя ее от растления, от всего низменного. 280

Додекафонисты Символ музыки додекафонистов — рационализм, агрессия и нетерпимость. Они умертвили живое тело Музыки, а умертвив, стали его исследовать, анатомировать, смотреть, как оно устроено, как оно функционирует, как движутся его мыпщы ит. п. Они приравняли живое тело к механизму. А потом пришло в голову — что, если заставить мышцы работать по-иному, чтобы и все тело двигалось в ином, заданном рациональном направлении: вверх или вниз, налево или направо, по прямой или по кругу и т. д. Но все это можно проделывать лишь с мертвым телом, с механизмом, роботом, порождением ума, а не души — сферы бессознательного, интуитивного, Божественного. Эти «несчастные», якобы преследуемые «новаторы», а по сути — давно уже эпигоны, оказались самыми жестокими тиранами, каких когда-либо знала история музыкальной культуры. Сильные своей военной организованностью (и не только ею), они не гнушаются никакими средствами не только для того, чтобы установить свое господство в современном искусстве, свое умозрительное творчество, но и для того, чтобы унизить и уничтожить всех художников, видящих мир в ином свете. Ловкие, циничные, предприимчивые, отлично разбирающиеся в механизме жизненного устройства, чуждые каких-либо предрассудков в борьбе за торжество убеждений, которым они служат. Разумеется, что музыканты здесь — лишь часть общего движения во всех областях жизни. Они живут как бы внутри уже имеющейся культурной музыки, занимаясь перелицовыванием ее, смешением стилей, всяческими экспериментами с нею (уже существующей!). А надо извлечь ее из жизни, из жизненного пласта, из жизненной стихии и сделать искусством. Это они сделать бессильны, ибо их жизнь не связана с жизнью коренного народного пласта, в них нет чувства стихии. Нет пуповины, соединяющей искусство с жизнью. Они варятся внутри искусства, оттого — такие худосочные. Жжх Конечно, они могут поставить перед собой художественные задания, но чисто рационально, они не возникают как внутренняя необходимость. О дирижерской славе С детства помню устаревшее теперь выражение: слава — это дым! Слава — вообще, сама по себе, совсем теперь не дым, а вещь, имеющая болыпую ценность в современном мире. К славе стремятся — все! Представители самых разных наций, возрастов и социальных слоев. Слава — ценна стала, как-то, сама по себе. В ней заинтересован не только ее носитель. Есть много людей, заинтересованных, например, в чужой славе, которую они надувают с целью получения славы для себя. Таковы современные исполнители, особенно — дирижеры. 281