Читаем Музыка как судьба полностью

среди бессмертных, амикошонство, панибратство с гениями прошлых эпох и тому подобная деятельность. Другие деятели, совсем уже не имеющие вкуса (или имеющие его очень дурной), еще не думая об уходе с жизненной сцены, заранее панибратски обнимаются с великими людьми, развязно именуя: Толстого — Лев Николаевич, Чехова — Антон Павлович, Пушкина — Александр Сергеевич, Чайковского — Петр Ильич и т. д. Вот это и есть мещанство, обывательщина. Мещанин нашего времени уже иной, чем в начале века, при царизме. Он усвоил уже, что надо быть прогрессивным, поощрять новаторство. Новаторы были молодцы, а консерваторы — бяки; нетрудно понять: кем выгодно быть! Процветающее новаторство, а на деле: слепота, эпигонство, движение якобы вперед, а фактически — топтание на месте (и так уже заплеванном и затоптанном), как лошадь с шорами на глазах, не видя жизни, не чувствуя ее движения, не ощущая сердцем того, что показывает стрелка душевного сейсмографа! Только очень чуткие художники ощущают (подобно сейсмографу) глубинные толчки жизни — свидетельства огромных процессов, происходящих сейчас в духовной жизни человечества. Нелепо было бы думать, что нет людей, ищущих верный путь во тьме и мраке бытия. Они, эти люди, есть всюду, в самых разных областях жизни, в том числе и в области художественного творчества. В музыке, может быть, менее, чем где бы то ни было (уж очень избаловано, в игрушку превращено музыкальное искусство), но они все же есть. Жжх Казенное «новаторство», а в сущности — бездуховность, эпигонство, эклектика, ибо важен ПУТЬ-НАПРАВЛЕНИЕ. Двигаться к полному разложению. Это понимают уже многие на Западе. Речь Жака Шайе (выдающегося музыковеда) — руководителя кафедры в Сорбонне”. Я был глубоко поражен его речью — свидетельством осознания глубокого кризиса Европейской музыки. Это движение в тупик. Надо давать задний ход и выбираться на дорогу. Но где она — эта дорога и куда она поведет? На это должны дать ответ новые поколения музыкантов. Таланту нашего времени особенно трудно работать, находясь в многочисленной массе посредственности. Особенно трудно найти дороту, находясь в каше ремесленников, совершенно бездарных людей. Жжх 1980 год 2 августа 0 часов 50 минут Добро не пропадает. Это самое ценное, что есть на земле. 241

Жжх 14 ноября 1980 г. Ответ на письмо Субботину Сергею Ивановичу Многоуважаемый Сергей Иванович! Ваше письмо произвело на меня исключительно большое впечатление. Я много раз перечитывал его, читал своим близким. Какое счастье, что на свете (у нас в России) существуют подобные Вам, редкие люди, живущие столь глубокой внутренней жизнью. Присланные Вами стихотворения Н. А. Клюева — изумительны, я их не знал. У меня есть еще его книга, недавно изданная в «Библиотеке поэта»”. Поэт он — несомненно гениальный. Влияние оказал громадное и на Блока, и на Есенина, в значительной мере выросшего под его воздействием, осознававшего это и потому старавшегося отпочковаться, освободиться (этим и объясняются резкости Есенина по отношению к нему!). Повлиял Клюев и на А. Прокофьева (ранние, лучшие его стихи), и на Заболоцкого (как это ни странно), и вообще на многое в литературе. Он предвосхитил пафос и отчасти тематику лучшей современной прозы и т. д. Как прискорбно, что имя его покрыто до сих пор глубокой тенью. Место его в Русской литературе — рядом с крупнейшими поэтами ХХ века. Писать музыку на его слова соблазнительно, но неимоверно сложно. Поэзия его статична; это — невероятная мощь, находящаяся в состоянии покоя, как, например, Новгородская София или северные монастыри. Стихи его перегружены смыслом, символикой и требуют вчитывания, вдумывания. Музыка же должна лететь или, по крайней мере, — парить. В Клюеве слишком много Земли (но не «земного», под которым подразумевается светское, поверхностное). Он весь уходит в глубину, в ПОЧВУ почву, в корни. почву, корни. Работаю я много, сколько хватает сил. Теперь моя задача: приготовить «Светлого гостях и «Отчалившую Русь» (оркестровать окончательную редакцию и исполнить). Разучиваю я с артистами и уже готовые новые песни и хоровые сочинения на слова Блока. Желаю Вам и Вашим близким здоровья и всего самого хорошего. Пусть Вас никогда не покидает тот Высокий Дух, в котором Вы живете. Жжх Некоторые современные художники, обладающие подчас немалым талантом, умеют с блеском его эксплуатировать. Тут и служба двум господам: привлечение к себе внимания то ли хулиганством, то ли костюмом, эпатирование публики ит. д. и умение связать свое сочинительство с политической злобой дня, подъелдыкивание власти, а наряду с этим умение вовремя подслужиться. Все это совмещается в типе дарования, в результате чего творец, как говорится, получает «и на Антона, и на Онуфрия». Художник служит (в результате) силе (с кукишем в кармане!), 242

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии