Мутант

– Слова, – Хит снова перетасовал истории болезни. – Кто-то однажды сказал, что сумасшедшие дома не найдут истинного назначения до тех пор, пока в мире девяносто процентов сумасшедших. Кучка нормальных может просто удалиться в санатории. – Он холодно рассмеялся. – Но ведь даже в психозах невозможно найти единый стандарт. После Взрыва стало намного меньше случаев шизофрении; большинство из них отмечены в городах. Чем больше я работаю с психическими пациентами, тем меньше мне хочется принимать какой-то произвольный стандарт как реальный. Вот человек, – поднял он медицинскую карту, – у которого очень распространенное заблуждение. Он заявляет, что когда он умрет, наступит конец света. Что ж – возможно, в данном случае это действительно так.

– Ты сам говоришь как один из пациентов, – резко бросил Беркхальтер.

Хобсон поднял руку.

– Хит, распорядись раздать всем находящимся здесь Болди успокоительное. И нам тоже. Ты не чувствуешь напряжения?

Все трое минуту помолчали, телепатически прислушиваясь. Теперь Беркхальтер был способен разобрать в нестройной мелодии мыслей, окруживших госпиталь, отдельные аккорды.

– Пациенты, – сказал он. – Да?

Хит нахмурился и нажал кнопку.

– Фернальд? Раздайте успокоительное… – Он дал краткие рекомендации, выключил селектор и поднялся. – Многие пациенты слишком чувствительны, – сказал он Хобсону. – Может возникнуть паника. Ты чувствуешь депрессию… – он быстро создал мысленный образ. – Пожалуй, ему лучше сделать укол. И заодно проверить всех буйных. – Но он все еще чего-то ждал.

Неподвижный Хобсон смотрел в окно. Через некоторое время он кивнул.

– Вот и последний. Теперь все Наши здесь. В Секвойе остались только обыкновенные люди и параноики.

Беркхальтер передернул плечами.

– Ты что-нибудь придумал?

– Даже если так, я все равно бы не сказал тебе, ты же знаешь. Твои мысли могут читать параноики.

Что ж, это действительно так. Беркхальтер думал о Барбаре Пелл, которая сейчас забаррикадировалась на электростанции или на одной из вертолетных площадок города. Странное стесненное чувство шевельнулось в нем. Он почувствовал внимательный взгляд Хобсона.

– Среди Болди не бывает добровольцев, – сказал Немой. – Никто не спрашивал тебя: хочешь ли ты быть втянутым в кризис, или нет. Да и меня тоже. Но когда рождается Болди, он автоматически принимает на себя опасную обязанность и остается готовым к мгновенной мобилизации. Так случилось, что кризис произошел в Секвойе.

– Это должно было где-то случиться. Рано или поздно.

– Верно. Быть Немым, кстати, нелегко. Мы полностью отрезаны. Мы никогда не испытываем на себе действие полного Общего Круга. Мы можем полно общаться только с другими Немыми. Для нас не существует отставки. – Даже другому Болди Немой не мог открыть само существование Шлема.

– Мне кажется, наша мутация могла бы подождать еще тысячу лет, – сказал Беркхальтер. – Мы опередили свое время.

– Нет. Но за все надо платить. Бомбы, кстати, были плодом знания. Если бы человек по-иному распорядился атомной энергией, телепатическая мутация прошла бы полный период созревания. И телепаты никогда бы не появились прежде, чем планета была готова встретить их. Или почти готова, – поправился он. – Но мы бы ни за что не получили в наследство весь этот хаос.

– Я виню в этом параноиков, – сказал Беркхальтер. – И… в некоторой степени… себя.

– Ты ни в чем не виноват.

Болди поморщился.

– Думаю, что виноват, Хобсон. Кто ускорил кризис?

– Сэлфридж, – Хобсон наблюдал.

– Барбара Пелл, – сказал Беркхальтер. – Она убила Фреда Сэлфриджа. Она не давала мне покоя с тех пор, как я прибыл в Секвойю.

– По-твоему, она убила Сэлфриджа, чтобы досадить тебе? Это бессмыслица.

– Мне кажется, это входило в основной план параноиков. Но это совпадало и с ее желанием. Она не могла подобраться ко мне, пока я был консулом. Но где теперь консульство?

Круглое лицо Хобсона было очень серьезным. Вошел врач-Болди, предложил успокоительное, и оба молча проглотили барбитурат. Хобсон отошел к окну, наблюдая за факельным шествием со стороны деревни. Голос его стал глухим.

– Идут, – сказал он. – Слушай.

Они стояли в тишине, а далекие крики становились все громче. Ближе и громче. Беркхальтер подошел к Хобсону. Город сейчас казался пылающим буйством факелов, и река огня текла вверх по извилистой дорожке к госпиталю.

– Они могут ворваться? – спросил кто-то приглушенным голосом.

Хит пожал плечами.

– Да. Рано или поздно.

– Что мы можем сделать? – немного истерически спросил фельдшер.

– Они, конечно, рассчитывают на численное превосходство, сказал Хобсон. – Этого у них хватает. Я полагаю, оружия у них нет – если не считать кинжалов. – Но для того, что они, похоже, собираются сделать, оружие им не нужно.

На мгновение в комнате воцарилось молчание. Потом Хит слабым голосом спросил:

– Что они думают?..

Немой кивнул в сторону окна.

– Смотри.