Мутант

– Во всяком случае, они не взволнованы.

Мак-Ни засмеялся.

– Она отсылает свою статью в "Рекордер". Алекса специалист по сердечным проблемам. Надеюсь, ей никогда не придется решать собственные!

– …если ты его любишь, говорила в микрофон Алекса, – выходи за него замуж. И если он любит тебя, то не будет возражать против психологических тестов и сопоставления листков баланса. Вы выбираете спутника на всю жизнь, и вы оба должны прочитать контракт перед тем, как его подписать. – Она напоминала кота с вымазанными сливками усами. – Но всегда помните, что любовь – это самая важная вещь в мире. Если вы это признаете, то в ваших сердцах всегда будет весна. Удачи вам, Творящие Чудо!

Она нажала выключатель.

– Тридцать, Линк. Моя работа на день сделана. Это единственная работа, которую может найти Болди – редактор по сердечным делам в телегазете. Думаешь, тебе это понравится?

– Нет, – сказал Линк. – Это не… это не моя дорога.

Он был одет в синюю шелковую рубашку и более темные синие шорты, короткий коричневый парик покрывал его череп. Он еще не привык к нему и постоянно неловко трогал его.

– Ты не совсем правильно выразился, – сказала Алекса. – Я знаю, что ты имел в виду, и это важнее, чем грамматическая конструкция. Еще урок?

– Пока не надо. Я быстро устаю. Так или иначе, но говорить – более естественно.

– Возможно, ты найдешь это обременительным. Личные окончания – "ты говоришь", "он говорит" – телепатически ты не используешь эти пережитки.

– Пережитки?

– Конечно, – сказала Алекса. – Из латинского. Римляне не использовали местоимений. Просто amo, amas, amant, – она пояснила мысленно, а окончания дают нужное местоимение. Nous, vous и ils заменены теперь на "мы", "вы" и "они". Так что окончания не обязательны. Если ты общаешься с телепатом из Швейцарии, то ты можешь удивиться, что он думает о девушке, как об этом. Но ты будешь знать, что это значит для него, а этого бы не было, если бы вы общались устно.

– Это очень сложно, сказал Линк. – Хотя я понимаю сам подход. То объединение, которое мы испытали прошлой ночью, было… – он подыскивал слова, но Алекса ухватила смысл по его мыслям.

– Я знаю. Возникает сокровенность, и такая чудесная. Ты знаешь, мне никогда не было плохо оттого, что приспосабливалась. Я точно знаю, как я сочетаюсь с жизнью Марианны и Даррила, и как они меня ощущают. Я знаю, к чему принадлежу.

– Это должно быть приятным чувством, – сказал Линк. – Впрочем, я почти испытываю его.

– Конечно. Ты же один из Нас. После того, как ты полностью овладеешь телепатией, ты вообще перестанешь в этом сомневаться.

Линк наблюдал за игрой света на бронзовых локонах Алексы.

– Я понимаю, что принадлежу к таким же людям, как ты.

– Не жалеешь, что пришел с Дэйвом?

Он посмотрел на свои руки.

– Я не могу сказать тебе, Алекса. Я не могу сказать тебе, как это прекрасно. Всю мою жизнь я был заточен во тьме, думал, что я урод, никогда не был в себе уверен. Потом все это… – Он показал на телевизор. – Волшебные чудеса, вот что это. И все остальное.

Алекса поняла, о чем он думал. Вместе с ним она чувствовала опьяняющее возбуждение изгнанника, возвращающегося к собратьям. Даже телевизор, знакомый символ ее работы, приобретал новое очарование, хотя это была стандартная модель с двумя экранами – верхний для срочных новостей, нижний – для круглосуточной газеты, которая принималась, записывалась на пленку и впоследствии была доступна для справок. Кнопки позволяли выбрать публикацию, а ручки настройки позволяли сфокусироваться на страницах, иллюстрациях или на печатном тексте. Формат, конечно, соответствовал значимости новостей. Большой скрытый экран, занимавший всю стену в одном конце комнаты, использовался для показа пьес, концертов, фильмов и мультфильмов. Но чтобы испытать дополнительное удовольствие от ощущений вкуса, запахи и прикосновения, нужно было идти в театры; такое специальное оборудование было все еще слишком дорогим для среднего дома.

– Да, – сказала Алекса, – ты один из Нас. И ты должен помнить, как важно будущее расы. Если ты останешься здесь, то ты не должен делать ничего, что может повредить Нам.

– Я помню, что ты мне говорила о п-параноиках, – кивнул Линк. – Я думаю, они что-то вроде каннибалов среди кочевников. Законная добыча для любого. – Он потрогал парик, отошел к зеркалу и поправил его.

– Там, на улице, Марианна, – сказала Алекса. – Подожди меня, Линк; я скоро вернусь.

Она вышла; Линкольн, неловко проверяя свое вновь осознанное могущество, чувствовал ее мысль, тянущуюся к полной, красивой женщине, прогуливавшейся среди цветов, вооруженной перчатками и лейкой.

Он побрел к клавилюксу и одним пальцем ткнул кнопку настройки. Тот запел:

"В веселом месяце мае,

Когда набухали зеленые почки,

Юный Джемми Гроув лежал при смерти

От любви к Барби Аллен."