- Шютка… Кергуду! Видел бы ты свою рожу, Медь. Пойду я к себе домой. Бывай!
Надо быть осторожней. С учетом болтливости другана в такие перипетии можно залипнуть. Дома застал мать в обществе татуированного хмыря. Увидев меня, мать вскочила и вышла ко мне навстречу.
- Тебе когда на работу? - строго спросил я.
- Дык, к восьми вечера.
Я выразительно посмотрел на часы. Было около четырех.
- А этот что здесь забыл?
- Пашенька, есть совсем было нечего. Вот Лёша принес еды…
- Ага, и питьё.
- Слышь, малец, не мельтеши. Иди садись с нами, или пшел уроки свои делать, - сипло высказался хмырь.
- Ты на работу пойдешь, или нет? - решил прояснить позицию до конца, хотя и так было уже понятно, что в таком состоянии она годится только для участия в рекламе о вреде алкоголя.
Блин дырявый, походу, пролетает очередная работа для япономамы, как фанера над Парижем. Надо бы сгонять и провентилировать возможность подмены. Кажется, у неё с прежнего раза там остались кое-какие знакомые подруги. Не говоря больше ни слова, накинул курточку и поскакал в больницу по замерзшим улицам.
Белое, четырехэтажное здание больницы находилось в том же квартале, что и школа. Из наших общих с маман знакомых в памяти всплыли одна немолодая санитарка и две медсестры. К великому моему ужасу, все из моей клиентуры. С другой стороны, это обстоятельство могло теперь позволить мне слегка надеяться на помощь этих тёток в разрешении проблем с трудоустройством япономатери.
Пройти вахтера не составило труда, потому что уже наступило время посещения больных родственниками. В приемном отделении строгая сотрудница выдала мне белый халат и сказала, куда идти. Нашел знакомую медсестру. Она намекнула, что могла бы договориться насчет подмены, только уже слишком поздно.
Работать на такой грязной, непрестижной и малооплачиваемой работе находилось мало желающих. Редко в какой больнице вакансии были заполнены хотя бы наполовину, и то на дневные смены. Неожиданно в голову вперлась дикая мысль по поводу собственной кандидатуры. Попытался ее отогнать, но потом подумал, что япономама тогда окончательно с катушек съедет, и мне около сорока дней будет не слишком сладко жить в таком советском элизиуме.
- Теть Надь, а можно мне поработать за мать, пока она болеет? - обреченно поинтересовался.
- Ты сегодня поработаешь, а завтра мне начальство последнюю печень выест, что ребенка эксплуатирую, - решительно затрясла лицом медсестра.
Я продолжил канючить:
- Помните, как к тёте Галине дочка приходила помогать? Мне бы только разик продержаться, а потом мать оправится, и сама будет справляться. Помогите, а? А если кто будет спрашивать, то можно соврать, что санитарка отошла ненадолго. А я только ей помогаю по-родственному.
Медсестра задумалась со скептическим выражением лица и решилась:
- Ладно, поговорю с ночным врачом. Кого там сегодня принесёт на мою голову? Только тебе это будет кое-чего стоить! Понятно?
Женщина уставилась на меня красноречивым взглядом голодной вдовицы.
- Понятно, не маленький, - горестно кивнул я головой.
Времени до дежурства было ещё много. Я сказал об этом Надежде.
- Ладно, иди домой, отдохни. Только к восьми чтобы был здесь как штык, - согласилась медсестра.
С печальной мордой побрел обратно домой. Еле заметно, где-то глубоко скребанулась мысль, что у маман проснется совесть, и она сможет выполнить свою санитарную миссию. Однако, дома я встретил совершенно окосевшую парочку на кухне за бутылками. Грустно выматерившись, я потопал в подвал.
Там нашел основных завсегдатаев, включая Вовку. Они резались в сику на деньги. Увидев меня, моментально полезли за гитарой. Развлекать пацанов уже осточертело, если честно. У кое-кого на меня вроде как условный рефлекс выработался, как у собак Павлова. Как я только появляюсь, то сразу гитару суют. Нафиг-нафиг! Льву Бонифацию каникулы положены.
Сел играть со своими восьмьюдесятью копейками и продулся со страшной силой. Вот уж не везет, так не везет! В итоге остался должен Медику рубль шестьдесят. Ему, кстати, здорово поперло. Незаметно подкралось время идти на работу. Я попрощался с пацанами и уныло потащился в больницу.
На этот раз вахтер отказался меня пропускать. Пришлось вызванивать Надежду. Вскоре подошли медсестры ночной смены. Они с Надей тихо пошушукались, понятное дело про меня.
Меня заставили переодеться в синюю курточку и штаны. В комнатульке с ведрами и тряпками, где я переодевался, ютились еще кухонный столик и топчан. Потом меня проинструктировали насчет обязанностей, тряпок, полотенцев, простыней и моющих жидкостей. Короче, я должен относить утки с отходами жизнедеятельности неходячих больных, помогать ходячим добираться до туалета, вымыть полы во всем отделении и палатах утром перед сдачей смены. Надя уговорила одну из медсестер замениться. Та с некоторым удивлением согласилась:
- Ты же дневная, раньше ведь на ночную не соглашалась?
- Катюш, ну нужно мне…
Надя, кстати, помогла мне принять смену у дневной санитарки с грубым, монголоидным лицом, проверив качество вымытых полов и стен.