Муссон

Пожатие Гая было слабым, и его рука показалась Тому холодной.

После краткого прикосновения он отпустил руку Тома и повернулся к столу.

— Пожалуйста, садись, Томас. — Он кивком указал на кресло с высокой спинкой, не глядя на брата. — Надеюсь, ты явился в эти воды не для торговли. То, что ты прикрываешься вымышленным именем, заставляет меня заподозрить тебя именно в этом. — Том ничего не ответил, и Гай продолжил: — Должен предупредить, что прежде всего я верен Компании. — Он произнес это как название страны. — Я немедленно отправлю сообщение в Лондон.

«Боже!» — думал Том, чувствуя, как вскипает гнев.

— Милосердное небо, Гай, это твоя главная забота? Разве мы не братья? Ты ничего не хочешь услышать об отце и Дориане?

— Я уже знаю о смерти отца. Корабль Компании, который стоит в гавани, привез мне письма лорда Чайлдса и нашего брата Уильяма из Англии, — ответил Гай.

Том почувствовал облегчение: Гай подтвердил, что еще не знает о смерти Уильяма.

Гай поставил перо в держатель и продолжал:

— Я оплакал смерть отца, и мне больше нечего сказать.

Линия его рта стала жестче.

— К тому же ты всегда был его любимцем. Я для него ничего не значил.

— Неправда, Гай. Отец любил нас одинаково! — выпалил Том.

— Это ты так говоришь. — Гай пожал плечами. — Что касается Дориана, то я слышал, что он пропал в море. Утонул или умер.

— Нет, не так. — Том не пытался сдерживаться. — Он попал в плен к мусульманам и продан в рабство.

Гай невесело рассмеялся.

— Ты всегда выдумывал дикие объяснения. Уверяю тебя, что как консул его величества в этих землях я имею доступ к самым надежным источникам сведений.

Несмотря на отрицательный ответ, Тому почудилась что в голосе Гая какая-то напряженность.

— Я там был, черт побери, Гай. Я видел собственными глазами!

Гай сел за стол, взял перо в руку и принялся водить им по своей щеке.

— И ты сам видел, как его продали в рабство? Что же ты не помешал?

— Не помешал? Ах ты, надутый выскочка! — крикнул Том. — Я знаю, что его захватили мусульманские пираты, что он не погиб и не утонул. Я также точно знаю, что его продали в рабство.

— Какие доказательства… — начал Гай, но Том подошел к столу и так стукнул по нему кулаком, что чернильница опрокинулась и чернила залили документы.

— Показания арабов, захваченных нами на Флор-де-ла-Мар и свидетельства моих собственных глаз и ушей. Говорю тебе: твой долг как брата и англичанина — помочь мне отыскать его.

Гай вскочил. Лицо его побледнело, глаза сверкнули.

— Как ты смеешь с прежней наглостью являться ко мне в дом, в мои владения, и диктовать мне, что я должен делать! — закричал он, брызгая слюной.

— Боже, Гай, довольно искушать меня. Я спущу с тебя шкуру, если ты не выполнишь свой долг перед нашим младшим братом.

— Эти дни давно миновали, Томас Кортни. Я здесь хозяин, я представитель его величества и Компании. И если ты будешь говорить со мной таким тоном, то окажешься в тюрьме, а корабль у тебя отберут. — Он дрожал от гнева. — Не смей поучать меня, после того как ты обошелся с Каролиной!

На этом имени его голос сорвался на визг, и Том отшатнулся. Его словно ударила в грудь пуля из мушкета.

Сам Гай сделал шаг назад. Он тоже пришел в ужас от того, что в гневе позволил себе сказать. Упрек поверг Тома в смятение. Он попал в цель. Братья молча смотрели друг на друга, и в этой тишине легкий звук от двери, ведущей в сад, заставил их обернуться.

У двери стояла женщина. На ней было светло-зеленое платье из китайского шелка, с разрезными рукавами и высоким воротником.

Юбки скрывали ее щиколотки, виднелись были только носки ее туфель. Одну руку она прижала к горлу, другой держала за руку стоявшего рядом с ней ребенка.

— Что ты здесь делаешь, Каролина? — взревел Гай. — Ты знаешь, что не должна приходить сюда, когда у меня посетители.

— Я услышала голоса, — Каролина запнулась. Ее волосы были высоко зачесаны и кольцами спускались на щеки, но Тому показалось, что она худа и бледна, как будто только-только оправилась от болезни. — И свое имя.

Каролина по-прежнему не отрываясь смотрела на Тома.

Ребенок был в детском костюмчике с лентами. Его голову покрывали светлые кудри, а его личико с прекрасными розовыми губами показалось Тому ангельским.

— Кто этот? — спросил ребенок и со смехом показал на Тома.

— Уведи отсюда Кристофера! — закричал Гай. — Сию минуту!

Но Каролина словно не слышала.

— Том? — спросила она удивленно. — Я думала, что никогда больше тебя не увижу.

Кристофер тянул мать за руку, пытаясь шагнуть к Тому, но она мягко удержала его.

— Как ты, Том? — спросила она.

— Здоров, — неловко ответил Том, — чего и вам желаю.

— Я болела, — прошептала Каролина, по-прежнему не сводя с него глаз. — С рождения нашего… — Она замолчала, покраснела и смутилась. — С рождения Кристофера.

— Бедняжка.

Тень сожаления промелькнула на лице Тома.

— А твоя семья? Как твои родители и сестры? — Он попытался вспомнить их имена. — Агнес и Сара?

— Отец назначен губернатором Бомбея. Он выхлопотал для Гая должность здесь, на Занзибаре.

Она нервно покосилась на мужа, который сверлил ее взглядом.

— Мама умерла от холеры год назад.