Муссон

«Чему тут удивляться? — мрачно подумал он. — Негодяи всегда трусы».

Чтобы испытать силу противника, он применил прием «полет стрелы», нанеся поток стремительных ударов.

В спешке, увертываясь от сверкающего лезвия, Уильям едва не упал.

— Ты проворен, как испуганный кролик, брат, — рассмеялся ему в лицо Том, но продолжал держать себя в руках, ни на мгновение не забывая о бдительности. Испуганный леопард наиболее опасен. К тому же в схватке с левшой всегда таится опасность. Все приемы проводятся «навыворот», и можно оказаться без защиты от левой руки Уильяма. К счастью, во время многочисленных упражнений Аболи подчеркивал именно эту особенность. Аболи свободно пользовался обеими руками и в разгар схватки часто перехватывал оружие из правой руки в левую, стараясь нарушить симметрию боя и сбить Тома с толку. Вначале у него это получалось, но Том был хорошим учеником.

Уильям споткнулся и опустился на колено.

Выглядело это естественно, но Том видел глаза брата и то, как клинок занял положение для низкого удара слева — этот удар, разрубив ахиллово сухожилие Тома, сделал бы его калекой.

Вместо того чтобы попасться на эту уловку, Том отпрыгнул и быстро развернулся к незащищенному боку противника.

— Тратишь талант впустую, брат, — он усмехнулся, хотя из носа текла кровь. — В «Глобусе» тебя ждала бы замечательная карьера.

Уильяму пришлось встать, потому что Том снова напал и серией яростных выпадов и ударов, постоянно меняя их направление, стал теснить его к началу большой широкой лестницы.

Уильяму становилось все труднее парировать удары — его дыхание стало прерывистым, глаза медленно наполнялись ужасом. На лбу выступила испарина.

— Не бойся, Билли, — улыбнулся Том над стремительно движущейся сталью. — Она как бритва. Ты вряд ли что-нибудь почувствуешь.

Следующим ударом он разрезал рубашку Уильяма, не задев гладкой, желтовато-белой кожи под ней.

— Вот так, — сказал он. — Совсем не больно.

Уильям добрался до лестницы и развернулся. Длинными пружинящими прыжками он побежал по ней наверх, перепрыгивая через три ступеньки за раз, но Том гнался за ним, настигая с каждым шагом. Уильям слышал его приближение и на первой же площадке вынужден был повернуться, чтобы защищаться. Он машинально потянулся к поясу за кинжалом, но ножны были пусты.

— Его нет, Билли, — напомнил брат. — Довольно грязных приемов. Тебе придется сражаться тем, что у тебя есть.

У Уильяма было преимущество высоты: Том поднимался снизу.

Уильям нанес удар сверху, но, направленный против фехтовальщика уровня Тома, такой удар был обречен на неудачу. Том остановил его, зажал клинок и встал на площадку, вровень с братом. Они стояли лицом к лицу, и их клинки были тесно прижаты один к другому у них перед глазами.

— Когда тебя не станет, Уильям, титул перейдет к маленькому Фрэнсису.

Том старался, чтобы напряжение не сказывалось на его голосе, но у Уильяма были сильные плечи, и клинки дрожали от прилагаемых усилий.

— Элис станет его опекуншей. Она никогда не оставит Дориана без помощи, — сказал Том и мощным движением плеч отбросил Уильяма.

В то же время он сделал шаг назад и опустил шпагу к горлу брата.

— Понимаешь, Уильям, ради Дориана я должен тебя убить.

И он нанес удар Уильяму в горло. Удар был смертельный, и, чтобы избежать его, Уильям в отчаянии откинулся назад.

Он ударился о перила и проломил их в облаке щепок и обломков.

Уильям упал на десять футов вниз, в прихожую, переплетя руки и ноги. Он с грохотом ударился о доски пола, и меч выпал из его руки. Дыхание от удара вырвалось из груди. Он лежал ошеломленный и беспомощный.

Том перепрыгнул через разбитые перила и, собравшись в полете, с ловкостью кошки приземлился на ноги; он согнул их и опустился на одно колено, но тут же вскочил, пнул лежащий меч Уильяма, и тот прокатился по полу и отлетел к дальней стене. А Том остановился над распростертым Уильямом.

Он прижал острие шпаги к горлу брата в том месте, где в открытом воротнике виднелись растущие на груди черные курчавые волосы.

— Как ты сказал, Билли, раз и навсегда. Между нами все кончено, — мрачно сказал Том и начал смертоносный удар. Он проколол кожу на горле Уильяма, и остановился. Попробовал еще раз, напрягая все силы, но какая-то сила извне сдержала его руку.

Он стоял над Уильямом, страшный, залитый кровью, шпага в руке дрожала, гнев превратил его лицо в страшную маску. «Сделай это!» — гремело в ушах, и он снова попробовал ударить сверху вниз, но правая рука его не слушалась.

«Ну же! Убей его! Если не ради себя, то ради Дориана!»

И тут этот убийственный приказ заглушил голос отца:

«Вы братья. Братья не должны враждовать. Забудьте старые споры, которые развели вас, станьте ради меня братьями в полном смысле слова».

Тому хотелось крикнуть: «Я должен!» Уильям лежал на спине под его шпагой, и в его глазах был ужас. Он открыл рот, чтобы молить о пощаде, но не мог произнести ни слова, только издал ужасный хрип, похожий на карканье ворона.