Муссон Дервиш

Я увлекаюсь востоком и его древними мореплавателями, возможно вы уже поняли это, когда я принялся разглагольствовать о арабском кофе, набережной Ламу и муссонных сезонах. Я не знаю, откуда взялось это увлечение, но оно, как тёмная река, влияет на всё, что я делаю и отражается во многих, совершенно неожиданных деталях. На моей книжной полке постоянно стоят две книги: «Путешествие Марко Поло» и «1001 ночь», первые два иностранных языка, которые я начал изучать, были не английский и французский, а суахили и арабский. Когда я наконец построил лодку своей мечты, у меня получился корпус доу и парусное вооружение китайской джонки. И я не отправился в круиз по тихоокеанским островам или на Карибы, нет, я пошёл по следам Синдбада, к странам где царит засуха, взяточничество, обман и Ислам. Ничто из перечисленного не является моей излюбленной средой обитания.

У меня есть старая потёртая карта Индийского океана, французского издания, составленная в 1889 году. Она покрывает территорию от Суэца до Окинавы, большую часть муссонной зоны. Я прочертил на ней все свои маршруты, записал все слухи, сплетни и информацию, которые собрал по дороге и сделал множество странных рисунков. Бессонными ночами, уворачиваясь от судов у берегов Японии или ожидая приближения маяка в Восточной Африке, я раскладывал эту карту на столе и мечтал. Мне никогда не случалось мечтать над подобной картой Атлантики или Тихого океана, они оставались для меня холодными, рациональными документами для навигации. Только Индийский океан и Дальний Восток. Я не знаю, чем Восток так сильно привлекает меня.

Я вырос в стране в глубине материка и впервые увидел море в восемнадцать лет. Оно совсем не впечатлило меня. Это было Чёрное море в Румынии, грязное, полное народу и мёртвое. Я был примерным студентом, воспитанником университетских профессоров с правильной дозой бунтарства. В коммунистические времена меня ожидала хорошая карьера, до самой могилы. Как случилось, что я стал возить контрабандой ваниль с Мадагаскара, продавать ворованные велосипеды на Филиппинах, охотиться на трепангов, чтобы заработать на жизнь и при этом любить каждую минуту этой жизни? Что заставило меня мечтать о плаваниях, да ещё в одиночку, с самого начала?

Я начал строить свою первую лодку когда мне было десять лет, задолго до того, как впервые увидел море. Нашёл на свалке большую доску, взял отцовскую ножовку и отпилил от неё длинную планку, это должен был быть киль. Продвинуться дальше мне не удалось, моя мама посмеялась надо мной и навсегда потеряла моё уважение, мужчина может простить многое, но не стоит трогать его мечту. Отец оказался более практичным, он ничего не сказал, просто порубил мой киль на дрова.

Предки моего отца были скучными людьми. Я проследил некоторые линии родословной на двести лет назад и единственный, от кого исходила какая-то жизнь, был далёкий прапрадед, колёсный мастер по профессии. Церковный регистр говорит, что он упился до смерти в день своего рождения в девяносто четыре года. Хороший способ уйти из жизни, не скучный.

Торговцы, землевладельцы, трактирщики, мелкие буржуа. Где то по линии фрау Мюллер были судетские немцы. Мой бедный отец был вынужден ходить в школу, где его мать преподавала искусство а отец был директором. В восемнадцать лет он вступил в коммунистическую партию и поехал в Россию изучать экономику. Семья лишила его наследства, когда он женился на безденежной дочери русского моряка, в то время как родители готовили ему в жёны дочку местного ювелира.

Отец много путешествовал, говорил на многих языках, он принимал участие в Пражской Весне 1968 года. Я редко видел его, он всегда был занят на своей партийной работе. Он погиб в организованной автомобильной катастрофе вскоре после российской оккупации Чехословакии в 1968 году. Ему был сорок один год, я ещё ходил в школу.

Не беспокойтесь, я не собираюсь тут начинать нудные рассказы о тяжёлом детстве. На самом деле я не знал настоящего голода, пока не ушёл из дома. Вернёмся к интересным людям.

Отец моей матери был кадровым офицером советского военно-морского флота. Он говорил, что будучи молодым моряком, танцевал с принцессой в день её свадьбы с Шахом Ирана. Во Вторую Мировую служил на подводной лодке в Мурманске, выжил. Умер он до того как я появился на свет, мать никогда не рассказывала о нём.

Он женился на оставшейся сиротой после Октябрьской Революции внебрачной дочери петербургского дворянина. Все её родственники были убиты или пропали во время гражданской войны. Бабушка по материнской линии происходила от дочери Абрама Ганнибала, чёрного придворного русского царя Петра Великого.