Муссон Дервиш

Половина населения китайцы, вторая половина, нелегальные иммигранты из Индонезии и с Филиппин, они работают на китайцев. Говорить на трёх, четырёх языках, норма. В повседневной жизни используют малайский, английский и диалекты китайского — хакка, хоккиен и кантонский. Филиппинцы говорят на висайском, тагалог, таусуг и замбоанском, обычно на всех них. Единственная ежедневная газета выходит на китайском.

Сандакан город древесины, большие состояния созданы благодаря лесам. Стволы деревьев из внутренних районов сплавляют по реке и потом буксируют вдоль берега на баржах или огромными, до мили длинной, плотами с помощью нескольких буксиров. Экспорт необработанной древесины запрещён, поэтому её перерабатывают на месте. Здесь очень дешёвая фанера. Другие важные отрасли экономики, выращивание масличных пальм и контрабанда сигарет и нелегалов с Филиппин.

Моряки Архипелага никогда особо не уважали границы установленные колониальными властями. Контрабанда была основой жизни Сандакана с самого начала. Первое европейское поселение в заливе Сандакан называлось Кампунг Джерман. Оттуда множество предприимчивых немецких торговцев вели нелегальные поставки оружия султану Сулу для его борьбы с испанцами. В 1879 Уильям Прайер сжег Кампунг Джерман и основал Элопура, как столицу вновь созданной «Британской Компании Северного Борнео». Эта компания владела и управляла провинцией Сабах до Второй Мировой войны. После Прейера город вернулся к старому названию — Сандакан, что на языке Сулу означает «место отданное в залог». К концу войны бомбардировщики союзников сравняли его с землёй. Столицу штата перенесли в Джессельтон (Кота Кинабалу) в котором тогда осталось три здания, и это было на три больше чем в Сандакане. Сабах, весь в руинах, разбомбленный и доведённый до банкротства, был отдан Британии в качестве колонии.

Сандакан отстроили таким же портовым деловым городом, каким он был и раньше. Что не причал или пристань, то группа домов на сваях над водой, соединённых между собой трапами. Самый большой такой пригородный посёлок, построенный на отмели, называется BDC. Он является домом для неизвестного количества беженцев от гражданской войны на Сулу. BDC сам себе закон, и даже полиция боится туда заходить.

В Сандакане бизнесмен подразумевает бизнес. Лицензированный пункт обмена денег обменивает деньги, любую признанную валюту а не только долларовые банкноты большого номинала в безупречном состоянии, как это делают их коллеги по всему миру. Если хозяин магазина занимается оптовой продажей морепродуктов, он не спрашивает, откуда и кто их привозит, он смотрит на сам продукт и задаёт мало вопросов.

На набережной можно купить всё: рыбу, овощи, контрабандные сигареты, китайские солнцезащитные очки и филиппинскую девушку. Большинство нелегальных рабочих прибывающих сюда не имеют денег для оплаты «агенту» за транспорт. Предприниматель платит за них и берёт работников к себе домой. В настоящий момент это около трёхсот долларов с человека. Потом он постепенно вычитает эти деньги из их платы, которая составляет менее ста долларов в месяц, и всё это время владеет рабами в традиционном мусульманском стиле: он их кормит, предоставляет жильё и т.д. Предполагаемое количество нелегальных иммигрантов составляет от полумиллиона до миллиона человек. Невозможно посадить их всех в тюрьму, а процесс депортации превращается в фарс. Их сажают в лодку утром, а вечером тех же людей можно снова встретить гуляющими на главной улице Сандакана. Морская полиция сопровождает депортируемые суда до линии двенадцати миль от берега, где заканчиваются территориальные воды Малайзии, после чего возвращается на базу. Многие депортируемые не доезжают даже до двенадцатимильной отметки. Мой друг рассказал, как привёз назад свою филиппинскую подругу. Он занял у кого то мощную скоростную лодку и стал ждать за островом Бертала, у входа в порт. Когда депортируемое судно прошло мимо, он на полном газу догнал его, девушка прыгнула в лодку, прямо перед сопровождающей полицейской лодкой. Всё произошло очень быстро. Рулевой депортируемого судна имел строгие инструкции не отклоняться от намеченного курса, а полицейский катер слишком медленный, чтобы броситься в погоню. Подобная система хорошо известна и часто используется.

Контрабандисты не позволяют себе никаких грязных трюков по отношению к таможне, никаких пряток на безлюдных берегах или в мангровых заливах. Они приходят строго в порт Сандакан, и если их вычисляют, откупаются. Сбои бывают очень редко. Если случаются большие проблемы, их арестовывают и депортируют, а их лодки швартуют у полицейского пирса, где они гниют и тонут.