Мушкетерка

— Мы глубоко соболезнуем твоей утрате, — объявил мушкетер.

Время мучительно тянулось, потом он с кряхтением встал:

— Ох уж мои старые кости. Надо было заниматься здоровьем, пока не стало поздно.

Я вздрогнула, словно от удара, и будто услышала отцовский смех: он тоже всегда шутил о больных коленях, словно это была почетная награда. Я заморгала, глядя, как незнакомец уходит.

— Месье! Его смерть была подозрительной! Все было совсем не так, как рассказали маршалы!

Мадам де Тревиль напряглась, у нее вырвался короткий сердитый вздох.

Шляпа, которую незнакомец держал покрытой шрамами рукой, замерла в воздухе по пути к голове. Эти шрамы оставил явно не сломанный забор — он заработал их в бою. Вот что значит быть мушкетером. Получать раны в бою.

— Я знал твоего отца не так близко, как мне хотелось бы; когда он уехал в Люпьяк, я только приступил к службе. Но судя по тому, что я знал, видел сам или слышал от других, свой долг мушкетера он выполнял до конца. Он был воплощением мушкетера: честь, долг, жертвенность. Мы посвящаем наши жизни служению стране. И нашему королю, мадемуазель, — его жизнь в опасности. Мы не можем позволить себе отвлечься — у нас просто не хватит людей, чтобы расследовать смерть каждого отставного мушкетера.

— Papa делал все, чтобы защитить короля, и вот чем вы ему отплатите? Жизнь короля всегда в опасности, — парировала я. От горя у меня перехватило дыхание. Мадам де Тревиль рядом со мной клокотала от ярости.

На секунду мне показалось, что сейчас мушкетер обрушится на меня с руганью. Вместо этого он водрузил шляпу на пышные кудри, притенив резкую линию своего профиля.

— Вот именно, мадемуазель. Защита короля всегда будет нашей первостепенной задачей. — Он посмотрел на мадам де Тревиль. — Возможно, следует напомнить этим девушкам, кому именно они служат.

В моих ушах отдавались собственное дыхание и тяжелый стук сердца.

— Уверяю вас, — процедила мадам, — мои мушкетерки полностью под контролем. Вообще-то я как раз собиралась написать кардиналу Мазарини о том, что им сегодня удалось выяснить.

Я открыла было рот, чтобы заговорить, попытаться все-таки добиться своего, но мое плечо крепко сжала рука мадам де Тревиль.

— До свидания, месье, — сказала она.

После того как за ним захлопнулась дверь, мадам де Тревиль развернула меня к себе, ее лицо пылало от злости.

— Глупая девчонка! Ты забыла все, чему я тебя учила? И для чего ты здесь находишься?

— Я говорила вам, что хочу сражаться за Papa. Я не думала, что сражаться за короля — значит предать отца!

— Как ты не понимаешь, Таня! Как ты не понимаешь! — На лице мадам де Тревиль отразились нехарактерные для нее чувства. — Сражаться за короля — это то же самое, что сражаться за твоего отца!

Я покачала головой, к мокрым от слез щекам прилипли волосы:

— Я должна поговорить с другим офицером. С тем, кто лучше знал Papa, ему наверняка что-то известно…

— Известно что, Таня? Что ты знаешь такого, что неизвестно им?

Грабители в плащах, папин рабочий стол, перевернутый вверх дном, пустое стойло Бо. Отец на обочине дороги, отец, которого они у меня отняли, Papa, Papa, Papa.

— Я должна попытаться.

— Допустим, ты пойдешь к ним. Но с чего ты решила, что они воспримут тебя всерьез? Кроме месье Брандо, который плохо воспринимает оскорбления в свой адрес, никто из королевских мушкетеров не знает о нашем существовании. Причем Брандо — самый понимающий из всех! Если ты расскажешь о нас мушкетерам, ты нарушишь планы Мазарини в отношении Ордена. А они тебе даже не поверят — не забудь, я знаю этих людей. Я знаю, что они говорят о решительных молодых девушках. Я не позволю тебе выбросить на ветер все, ради чего мы работали. Все, ради чего ты работала. — Голова у меня гудела, живот скрутило в узел, я ухватилась за приставной столик для равновесия. Лицо мадам де Тревиль стало немного спокойнее. — Поверь мне: лучшее, что ты можешь сделать, — найти предателей. Особенно теперь.

Несмотря на головокружение и туман перед глазами, мой ум работал быстро.

— Особенно теперь?

— Идем в салон, чтобы мне не пришлось повторять дважды. — Мадам де Тревиль направилась двери, однако ей пришлось отскочить, когда в коридор ввалились Теа и Портия. — Я вижу, вы упражнялись в подслушивании перед следующим балом.

У меня по коже побежали мурашки, и я приготовилась к вопросам. Но Теа просто взяла меня под одну руку, Портия — под другую, и мы вместе перешли в салон, где расселись по местам в ожидании новостей.

Мадам де Тревиль опустилась в кресло у камина.

— Произошел… инцидент. — Она вытащила из накладного кармана письмо — должно быть, его отдал ей тот мушкетер. Золотистая восковая печать ярко выделялась на кремовой бумаге. Это была печать короля.

У меня в груди клокотала смесь ярости и горя, но для чувства вины тоже нашлось место. Я сожалела о своем порыве, о том, что не смогла верно оценить всю серьезность ситуации, в которой мы оказались. Что должно было случиться, чтобы сам король прислал письмо?

— Инцидент? — переспросила Портия.