Мушкетер поневоле

Работы на ней не прекращались ни на минуту. Бухта иногда покрывается льдом в пресноводной части, а так, это — незамерзающий порт. Да и сам кораблик обладал ледокольным носом, поэтому, помимо достройки, еще и лед гонял. Стапель был занят еще одним таким фрегатом, и он тоже строился. Механический завод обеспечил население винтовками, и давно перешел на выпуск сельхозтехники, которую мы поставляли и в Россию, за пушнину, лес, пеньку, лен, деготь и продукты питания, и в Европу, для закупок всего и вся там. После Нового года прибыл отряд де Рогана, который взял с войсками Петра Пожарского Новгород, Старую Русу, Гдов и вышел к Нарве. У них закончились боеприпасы, и Петр отпустил их домой. А сам сел в Москве, как Петр I. Наш разведчик-купец принес не слишком хорошие новости: к нам никто больше никакие экспедиции присылать не собирается. Нас решили отрезать от России. Отряд из Рованиеми двинулся на Кемь и Олонец. Поэтому мы посовещались, здесь на хозяйстве останется отдыхать Анри, а я попытаюсь тремя батальонами решить триединую задачу: взять Рованиеми, Улео и Торнио. Для этого у меня готовы аэросани, которые работают не на пару, а на смеси керосина и метилового спирта. Имеют широкие лыжи, чтобы прокладывать лыжню и приминать снег. Это позволит выдвинуться вперед с максимальной скоростью. Пойдет один гвардейский и два рабочих батальона, но на конях, половину которых вернут в Печенгу, вместе с гвардейцами. Если успеем, то побываем и под Кемью. Двое других аэросаней обеспечат доставку топлива и снабжения для отряда. Всего их сделано пять. Три остаются в Печенге, две отправляются в поход. Сказано — сделано! Я, собственно, ожидал только Анри и этого доклада.

На место нашего рабочего поселка на реке Паз мы домчались за три часа, несмотря на цистерны с топливом на буксире. За полтора суток успели смотаться туда-сюда четыре раза, перебрасывая все лагерь. Далее вышли к реке Ивари, притоку Паза, и, петляя по ней, двинулись далее. Здесь наших отрядов нет, поэтому одни аэросани оставались на месте будущей стоянки, переброской топлива и снабжения занимался другой экипаж, меняясь после каждого рейса. Этим поддерживалась и ледяная дорога. Как только батальоны доходили до нового лагеря, так мы начинали движение вперед. Впереди был водораздел, но мы за восемь дней добрались до того места, где речушка, обозначенная у меня как Нирванива, делает крутой поворот на запад. Но мы, дождавшись подхода полка, продолжили двигаться на юг по одному из ее притоков, и в результате вышли к озеру Текоярви, там взяли восточнее, вышли к реке Матаракоски, одной из самых золотоносных рек этого региона. По ней за 10 дней добрались до первой финской деревушки из 8 домов, из которых только четыре были обитаемыми. Там проживала семейство Халонен. Сам Паава и трое его сыновей. До этого финны нам не встречались, только лопари в небольшом количестве.

Паава «пошел в отказ», дескать, глушь, Саратов, знать ничего не знаю. Нас было всего шесть человек. Позволил открыть ворота какого-то сарая и поставить туда аэросани и их прицеп. Самим переночевать можно было в пустом доме. Я особо и не давил, знал одну финскую слабость. За русских он нас не принял, разговаривали мы все по-нормански. О нас он еще не слышал, машин никогда и в глаза не видывал. Я из-под полушубка достал плоскую бутылочку арманьяка, а из машины рюмки, знаками показал, что могу его угостить. Он дождался, когда я сделаю первый глоток, затем выпил сам, а после этого, только, пригласил к себе в дом всех. Я впервые побывал в доме у финнов. Похожие дома встречаются у норвегов, но были и довольно сильные отличия. Через некоторое время, а со снабжением у нас поставлено несколько лучше, чем в семье «убогого чухонца», язычок у него немного развязался, переводил все это мне один из наших разведчиков, знавший финский и русский. Тут до финика стало доходить, что что-то не так! Пока он был трезв и помалкивал, мой толмач молчал. Как только речь пошла о шведах, тот стал переводить.

— Так вы — русские?

— Нет, норманы, просто я русский знаю, но не знаю финского, он знает финский и русский, но не знает норманского.

— А, вон оно как!

И продолжил свою болтовню, о том, что русским хана пришла, что шесть тысяч шведов с пятью пушками еще осенью грозились сжечь Кемь.

— И как, сожгли?

— Вот этого я не знаю, дорога на Кемь южнее, там, где озеро кончается. А вы куда собрались?

— Да вот, письмишко шведам везем. Ждали от них письма, да не дождались.