Мушкетер поневоле

Луи вызвался сам поехать к матери и «выбить» из нее разрешение совершить это путешествие.

— Ну, езжай, только никаких карет, верхом, мальчик, верхом! До обеда успеете быть там, вернуться засветло.

Поднялась легкая суматоха среди «мамок» и охраны, но нас, наконец, оставили одних, и мы, захватив с собой Марго, смогли уединиться в кабинете, а потом в лаборатории, где Анри еще не был. Вердикт, вынесенный руководителем протестантов, был краток: компании быть, даже если никто не присоединится из приглашенных, местом нашего обитания станет один из замков семейства де Роган чуть южнее Нанта. Обещал в этом случае привлечь нескольких богатых купцов и банкиров из Ла-Рошели.

— То, что ты показал сегодня может сильно повлиять на тактику боевых действий. Строительство крепостей станет невыгодным.

— Не совсем так, Анри, крепости, изменятся, но сохранят военное значение, а вот замки перестанут быть безопасным местом обитания. Думаю, что будет так. Тут станет особенно важна выучка солдат. Жаль, что приходится возиться с мальцом, все это выдумки епископа Армана. Он предложил мою кандидатуру в качестве наставника для Луи. Мария ехала сюда, в том числе, чтобы посмотреть на меня. А мне не хочется терять впустую время. В отличие от отца, он вряд ли сможет круто что-то изменить в Париже, плюс достаточно сильное влияние настроений матери: мы их всех купим. Задача монарха не купить преданность, а нести идею. Это у них начисто отсутствует. Я хочу, и всё! Но пока управляем, в принципе, я знаю, чего хочет Ришелье: ослабить связь между Луи и Марией. И, по-своему, он — прав. Истерики и «хочу» растут оттуда, она сама такая. И у нее что-то не так с этими постоянными переодеваниями. Либо что-то с почками, либо еще с чем-то.

— Да, есть такое, стоит ей немного посидеть, от нее неприятный запах начинает исходить. Вот она и уходит переодеться. — подтвердила Катрин.

— Именно поэтому я и не соглашаюсь принимать такую должность. Да и не по мне это. Пустая трата времени.

— Если никто ничего не надумает, могу временно предложить переехать в Ла-Рошель и занять должность инженера крепости по артиллерии. Прицелы и, как Вы ее назвали, «буссоль» мне понравились. Сахар закупить уже не проблема, селитры много, перейти на новый порох будет не проблема, тем более, что он меньше слеживается, глянцевый и гладкий. — предложил комендант крепости.

— Спасибо, конечно, но у меня и здесь работы хватает. Ради большого проекта — мы можем переехать, а так, нам и здесь неплохо живется.

— Да, у вас уютно. А подскажите, Андре, почему сразу не смогли сделать такой станок, как получается сейчас? И что вы там опять переделываете?

— Очень сложно, дорогая Катрин, сделать вал подачи, если еще ничего нет. Деталь вала должна вращаться и одновременно должен перемещаться резец на заданную постоянную величину за один оборот основного вала и закрепленной детали. Тогда у меня не было шестерней, и было не подсчитать передаточное число, чтобы вращение и подача совпадали. Первый вал я не резал, а отливал, а затем вручную доводил его до приемлемой точности. Когда справился с этой задачей, то нарезал новую резьбу с меньшим шагом и заменил вал подачи, пересчитал опять число, сделал новую шестерню и опять это был промежуточный вариант. Зависит это от допусков. В этот раз получилось точно нарезать вал подачи, это уже окончательный вариант валов, и скорость их изготовления стала много больше. Как только это сделаю и получу литую сталь нужной длины, то изготовлю точно такой же вал, но с катаной резьбой, которая значительно лучше и крепче резанной. Вот так, шаг за шагом. А то тут меня Арман решил «гением» назвать. Это — не гениальность, это руки.

— Но, голову вам все равно требуется прикладывать. Но у меня бы точно не хватило терпения.

— Просто, мадам Катрин, у Вас в этом нет необходимости, а у меня есть мечта.

— Увы, мой мальчик, «были и мы ведь тогда рысаками». Годы бегут безостановочно. Совсем недавно я носила Анри вот тут, потом учила его говорить, писать, считать. Плохо учила, считать он не любит. Теперь у него свои дети подросли и у меня уже правнуки. Тем не менее, я подключусь к вашему проекту, Андре, и поддержу Вас в Вашем походе на Варшаву, хотя точно не знаю, где она находится. А подобные дела больше свойственны молодым, так что, я еще не совсем старуха, что-то еще сохранилось от буйной молодости. И я бы хотела, чтобы Вы стали правителем Московии. Вы просвещенный человек, и будете прекрасным монархом. Однако кто-то приехал. О, господи, опять этот Ришелье.

Тот выскочил из кареты и почти бегом направился в дом, мы все вышли его встретить.

— Святой отец, что опять стряслось?

— Вас обвиняют в государственной измене.

— И какому же государству я изменил? Париж стал называться Москвой?

— Нет, в том, что вы подговорили дофина разорвать договор о помолвке.