Мушкетер

– Ну что? – спросил Атос, пытаясь по моему лицу угадать результат моего визита в Пале-Кардиналь. Я неопределенно взмахнул рукой и предложил подождать еще немного. Примерно четверть часа мы молча прогуливались по улице, раскланиваясь со знакомыми, посматривая на серое здание, у входа в которое расположилась группа телохранителей кардинала. Каждый раз, когда мы проходили мимо, они провожали нас подозрительными взглядами. Если бы все это происходило не в непосредственной близости от резиденции первого министра, уже давно бы зазвенели клинки. Но тут все ограничивалось принятием воинственных поз и любопытством, которое вызывало у «красных» мушкетеров наше присутствие. Друзьям моим молчание давалось с трудом, хотя они хранили внешнюю невозмутимость.

Наконец из дворца вышел отец Жозеф. В руке он держал лист бумаги. Я бросился к нему чуть не бегом.

– Вот, – сказал Серый Кардинал. – Его высокопреосвященство согласился со мной. «Господин Портос – образцовый солдат. Если же арестованные попали не туда, куда хотел наш испанский друг, пусть он сам позаботится о доставке их из одной Барселоны в другую. Во всяком случае, опасных злоумышленников во Франции больше нет, а их имущество пополнило казну его величества. И это самое главное…» – Капуцин посмотрел на меня смеющимися глазами и добавил: – Я тоже так считаю. Возьмите же это письмо. Его высокопреосвященство просит господина де Тревиля изыскать вакансию в подчиненной ему роте и принять вас на службу. Вам же он просил передать, что очень сожалеет о том, что в роте мушкетеров его высокопреосвященства в данный момент нет вакансий. Но впрочем, ваши способности, безусловно, больше подходят для мушкетеров Тревиля.

Не веря собственным ушам, я осторожно взял в руки рекомендацию, подписанную всесильным первым министром.

– Благодарю вас, святой отец, – сказал я отцу Жозефу, и сегодня это были первые слова, искренность которых не требовала от меня усилий.

– Вот и славно. – Отец Жозеф зябко потер руки. – Надеюсь, отныне вы будете числить меня среди своих друзей. Во всяком случае, я вас – всенепременно. Вы редкий человек, господин Портос, с вашими способностями вы далеко пойдете. – И он быстро вернулся в Пале-Кардиналь.

Ошеломленный происшедшим, я с опозданием подумал, что в последнюю фразу всесильный капуцин вложил особенный смысл. Я вспомнил, что Исаак Лакедем рассказывал о своих приятельских отношениях с Серым Кардиналом. Возможно, отец Жозеф был рад тому, что его знакомый избежал застенков испанской инквизиции.

Я повернулся к друзьям, нетерпеливо ожидавшим окончания нашей беседы с монахом. Они приблизились, и я растерянно пробормотал:

– Атос, только что его высокопреосвященство дал мне рекомендацию для Тревиля… – и протянул ему письмо кардинала. – Друзья мои, я приглашаю вас в Юдоль Печали. Мы должны выпить за славного графа Раймунда!

– Кто такой граф Раймунд? – спросил удивленно Арамис. – Вы обзавелись покровителем?

– Да, черт побери! – вскричал я. – Граф Раймунд – замечательный властелин Прованса, четыреста лет назад основавший чудесный город, который называется Барселоннета. И я хочу выпить за то, чтобы души графа Раймунда и его достойных родителей на том свете оказались в раю, среди благодетелей человечества!

ЭПИЛОГ, в котором я свожу счеты с прошлым

После бурных событий, связанных с судьбой Исаака Лакедема, минул целый год. Не скажу, что за это время я забыл о нем или о Рашели. Но поездка в Барселоннету несколько стерлась в моей памяти. Только однажды, через полгода после возвращения, мое жилище на улице Старой Голубятни неожиданно посетил незнакомец, передавший привет «от господина Исаака Лакедема из Салоник» и небольшой кожаный мешок. В мешке оказались золотые монеты – около тысячи ливров – и вчетверо сложенный листок бумаги. Развернув его, я увидел только две буквы – «Р» и «Л». Я хотел расспросить посланника о моих друзьях, но он исчез так же внезапно, как и появился. Если бы не мешок с итальянскими золотыми дукатами, я бы подумал, что он мне привиделся. Таким образом, я узнал, что семейство Лакедем перебралось из Италии в Грецию, во владения оттоманского султана. Мне подумалось, что, возможно, Карлуш душ Барруш не случайно выбрал себе новое имя, – он продолжал свое странствие, подобно легендарному Агасферу.

Больше никаких известий о них я не получал, и память об этих людях постепенно превратилась в легкое облачко грусти, иногда появлявшееся на безмятежном небосклоне моей новой жизни.