Мушкетер

– Нам приказано описать все имущество, находящееся в доме, – сказал первый сбир, обращаясь к Исааку Лакедему. – Мы останемся здесь, дабы ничего не пропало.

– Делайте что хотите, – сухо ответил ростовщик, глядя не на него, а на меня. – Мне все равно. Желаю вашему господину воспользоваться моими деньгами на благо Франции. – В голосе его прозвучала едкая ирония. – Надеюсь, он не забудет и вас, своих верных слуг.

Вернулся Юго, тащивший два больших дорожных мешка, туго набитых и перетянутых крест-накрест кожаными ремнями. Г-н Лакедем ласково потрепал по плечу преданного слугу, после чего повернулся ко мне:

– Мы готовы, господин офицер. Куда вы собираетесь нас везти?

Заметив, что старший сыщик открыл рот, я поторопился его опередить.

– В Барселону! – выпалил я, напустив на себя вид важный и многозначительный. – Надеюсь, сударь, вы знаете, где находится этот город?

Голова ростовщика поникла. Видимо, он все-таки надеялся на то, что его арест не будет связан с прошлым.

Я поспешно вышел на улицу и подал знак Мушкетону. Через несколько мгновений черный экипаж с решетками на окнах подкатил к крыльцу. При виде ее г-н Лакедем отступил на шаг и тихо ахнул, но быстро овладел собою и молча поднялся в карету. Я хотел было помочь г-же Сюзанне и Рашели забраться в экипаж, но обе они лишь одинаково уничтожающе взглянули на меня. Подоспевший Юго помог им сесть. Когда и он поднялся вслед за хозяевами, я запер дверь экипажа и вновь вернулся в дом. Сбиры встретили меня упреками, которых я не пожелал слушать, еще раз повторив, что у меня есть приказ и я его выполняю так, как нахожу нужным.

– Вы же можете спокойно заниматься своим делом, – милостиво разрешил я, при этом выразительно похлопав по висевшей на боку шпаге. – Осматривайте дом, описывайте имущество. Мне пора!

– Но вы не даете нам этого сделать! – в один голос воскликнули отчаявшиеся полицейские. – Вы не позволили нам допросить хозяев, а слуга не оставил нам ключей от сундуков!

– Так взломайте их! – посоветовал я высокомерно. – Неужели вам никогда не приходилось это делать? Ни за что не поверю. Впрочем, как хотите. Счастливо оставаться!

И я ушел, предоставив сбиров самим себе. Поистине, Арамис был прав. Выполняя письменные предписания буквально, можно много чего сделать. В полном соответствии с приказом я арестовал семейство Лакедемов. Выполняя предписание о срочности, не позволил их допросить. Запрет на поклажу в приказе не значился – как не значилось там ничего о необходимости подвергнуть последнюю осмотру.

И ни слова не говорилось в нем о том, что я, кадет королевской гвардии Портос, обязан сотрудничать с агентами главного полицейского наместника славного Парижа. Из города я выехал в состоянии духа значительно более добром, нежели то, в котором недавно подходил к особняку г-на Лакедема. Что до направления, в котором я собирался двигаться, то тут я целиком полагался на Мушкетона, единственного, кто знал о конечном пункте нашей экспедиции – конечно, без подробностей.

Однако дорога оказалась тяжким испытанием. Уже во время первой нашей остановки в Фонтенбло мне пришлось испытать то презрение и неприязнь, которые исходили от моих подопечных, и не иметь возможности хоть как-то оправдаться в их глаз. Разумеется, я хотел открыться Исааку Лакедему – хотя бы ему одному. Пока мы меняли лошадей, я отправил Юго купить провизии на дорогу, сам же подошел к карете. Я совсем уж было собрался пригласить моего подопечного на разговор, как на глаза мне попался местный кабатчик, чересчур внимательно, по моему мнению, глазевший в нашу сторону. И я тотчас отошел от кареты, предварительно захлопнув дверцу.

Та же история повторилась и в Невере, где мы остановились на ночлег. Правда, на сей раз подозрительным мне показалось поведение не кабатчика, а компании каких-то странных господ, остановившихся в той же гостинице. Вновь я старался держаться в стороне от арестантов, препоручив их заботам Юго и Мушкетона. Сняв для семейства Лакедем две комнаты во втором этаже, сам я всю ночь провел у их двери. Меня заботила не только их безопасность, но и то, что г-н Лакедем, отчаявшись, мог попытаться бежать. Тогда бы мой план их спасения рухнул.