Мушкетер

Следует отметить, что одна сторона жизни парижской молодежи вызывала у меня некоторое смущение и в то же время жгучий интерес, простительный в моем возрасте: любовные похождения товарищей по службе. Не то чтобы я порицал их за интрижки, напротив – я бы и сам не прочь был завести возлюбленную. Воображение частенько рисовало мне знатных красавиц, бросавших благосклонные взоры на статного молодого гвардейца. Но до поры до времени соблазнительные картины так и оставались плодом воображения – знатные дамы, которых мне доводилось видеть во время несения караула в Лувре, не обращали на меня никакого внимания; что же до их служанок, то я испытывал непреодолимое смущение в присутствии этих озорных и насмешливых девиц. Продажная любовь меня тоже не привлекала. Так что оставалось лишь мечтать, да к тому же скрывать мечты от своих новых друзей, особенно от убежденного женоненавистника Атоса.

Однажды вечером, в первых числах сентября, сменившись после караула, я возвращался домой. Задумавшись, я и сам не заметил, как оказался на Новом мосту, недалеко от того места, где совсем недолго снимал комнату по приезде в Париж. Уже наступила ночь, первая ночь полнолуния. Сияние лунного диска заливало Сену желтым светом, превращая окрестности в подобие подземного мира. То ли и в самом деле живописные трущобы, выходившие на набережную, походили на созданный адским архитектором чудовищный город Дит, то ли действительность была менее пугающей, и все страхи рождались лишь моим воображением, распаленным неудачами и бесплодным ожиданием. Так или иначе, я взошел на мост и остановился точнехонько посередине, глядя в черную глубину. Плеск воды, казалось, влек меня прыгнуть и укрыться там, на речном дне. С содроганием я представил себе, сколько несчастных, которые свели счеты с жизнью или стали жертвами ночных грабителей, избавившихся от тел таким способом, покоится там. Одна лишь мысль о том, что после смерти я окажусь в таком обществе, мгновенно излечила меня от слабой тяги к самоубийству – если только она и правда зародилась в моем сознании.

Внезапно я услыхал слабый крик на берегу. Поглядев в ту сторону, откуда он донесся, я увидел фигуру женщины, бежавшей вдоль реки, которую преследовали два темных силуэта. Я бросился к ним навстречу. Уже через мгновение стало понятно, что два явных разбойника (таких немало было в окрестностях Нового моста) преследовали женщину. Сердце мое забилось – не от бега, разумеется, но от предчувствия рыцарского приключения. В молодости каждый мечтает о чем-то подобном.

– Не бойтесь, сударыня! – воскликнул я, преграждая дорогу преследователям. К большому моему разочарованию, те даже не сделали попытки сопротивляться и продемонстрировали куда больше прыти в спешном отступлении, чем ранее – в атаке.

Спасенная девушка тем не менее не спешила меня благодарить. И то сказать – внезапно выскочивший из темноты вооруженный человек мог оказаться опаснее прежних грабителей. Я тут же отступил на шаг, сорвал с головы шляпу и отвесил самый учтивый поклон, на который был способен.

– Надеюсь, вы позволите проводить вас? – произнес я после этого. – Время позднее, а места здешние небезопасны, как вы уже могли это заметить.

Незнакомка короткое время колебалась. Но видимо, я имел вид человека, заслуживающего доверия, поскольку она кивнула и опустила шаль, которой до того прикрывала лицо.

Как я уже говорил, ночь была очень светлой. Взглянув на спасенную, я испытал разочарование. Бедняжка оказалась очень молода – лет семнадцати, не более, – но при этом, увы, некрасива. Не то чтобы черты ее лица отталкивали, но внешность ее была далека от идеала, который я создал в своем воображении. Ни белокурых локонов, ни безукоризненной линии носа, ни алых пухлых губ. Даже при свете луны можно было заметить, что незнакомка смугла, волосы ее темны, может быть, черны, нос длинноват, а глаза слишком глубоки, чтобы можно было оценить их блеск. Ее внешность вполне описывалась словом «невзрачная».

– Благодарю вас, сударь, – сказала она, и мое впечатление несколько улучшилось – голос бедной девушки оказался очень красив и звучен. Такой голос должен был бы принадлежать сказочной красавице. Но природа распорядилась иначе и, видимо, в утешение даровала ей выразительный и глубокий голос. – Благодарю вас, я охотно воспользуюсь вашей любезностью. Живу я недалеко.

Я предложил ей опереться на мою руку, и мы пошли в сторону, указанную девушкой. По дороге я выразил удивление, что она в столь поздний час рискует ходить по городу одна.

– Я навещала больную подругу, – объяснила девушка, – и засиделась дольше обычного. Отец в таких случаях отправляет за мной слугу, но, по всей видимости, я разминулась с ним. Так что в неприятную историю едва не угодила по собственной вине: надеялась сократить путь, потому и свернула с безопасных улиц в эти трущобы. И вместо доброго старого Жака наткнулась на двух оборванцев, которых вы, сударь, столь храбро прогнали.

Я пробормотал что-то вроде: «Пустяки, совершеннейшие пустяки, сударыня…»