Мурка

Алексберет скрипку. — Так и быть. Вам повезло — у меня мягкое сердце. Беру инструмент на сохранение. Исключительно из милосердия. Зайдете за скрипкой, когда освободитесь. В Консерватории спросите профессора Фендера. Вам всякий укажет. Руковожу кафедрой струнных инструментов по вторникам. Жорж — мой ассистент. Талантливый, между прочим, самородок.(снова торопятся улизнуть в подворотню)

Мусяцепляясь за скрипку. — Ну, уж дудки! Не пойду я в вашу занюханную Консерваторию! Лучше в милицию! И прямо сейчас! (кричит) Гра–бю–ю-ют! Убив–а–ют!

Слышны свистки.

Алексзакрывает рот Муси ладонью: — Потрясающий диапазон! Я бы послушал еще раз ваше верхнее «си». Но в другой обстановке. За мной, гражданочка. Авто ждет за углом.

(все трое убегают, ворвавшиеся на сцену стражи закона, проносятся в другом направлении)

СЦЕНА 2

Комфортабельная квартира. Алекс, по–хозяйски расположившись у камина, просматривает газеты. Рядом Жорж перебирает кучу бумаг и отправляет в огонь пачки ассигнаций и чеков. В дверях прячется подглядывающая Муся. Алекс и Жорж делаю вид, что не замечают ее.

Алексчитает в газете: — «Успешно завершилась операция по выявлению группы мошенников банды «Летучая мышь». На конспиративной квартире главарей банды сотрудники МУРА обнаружили мешки с фальшивыми купюрам и ценными бумагами. Задержан сообщник бандитов по кличке Свистун, выдающий себя за уличного музыканта. Главарям временно удалось скрыться…» Подпись — Яков Честный.

Жорж: — Чему радуется, жертва коммунистической агитации? Какое роскошное дело завалили рахитичные пинкертоны из МУРа! Вот гнилая философия у ихнего Маркса: сам ни ам и другим не дам. Мы ж понимаем, пролетарским сыскарям тоже надо кушать — вполне могли бы поделиться. (бросает в камин пачки купюр)

Алекс: — С лягавыми из принципа не делюсь!

Жорж (продолжая сжигать бумаги): — Это ж какой шок для порядочного человека! Чеки Торгсина, валютные сбережения на головокружительную сумму — все — пепел, тлен, суета сует. Если бы мама знала, как обливается кровью мое бедное сердце!.. Кстати, Алекс, тут какие–то интересные письма без конвертов: (читает в недоумении) «Птица моя, рыба моя, пряник медовый, анисовый, бриллиант яхонтовый….» Шифровки из–за границы?

Алекс: —вырывает стопку писем, нюхает, вздыхает: — Бакалейщица Баранова, знойная женщина, мечта поэта. — (бросает в огонь). Так гибнет чистая любовь! Все! Мы честны и невинны. Но, увы, бедны и. И, главное! — как доказывает сообщение Якова Честного, — умственно не доношены.

Жорж: — Постыдный провал. Не вышли из нас миллионщики. Обыграли виртуозов интеллектуалов афер — муровские дебилы.

Алекс: — Что же стряслось, Жорик? Разве мы выросли в Рабочем приюте имени товарища Клары Цеткин? Тогда нам одна дорога — в РСДРП! Партийный мандат, руководящая должность в Рабпромсевохре. Ношение красного знамени на демонстрациях, комната за фанерной перегородкой в общежитии под названием «Мечта коммунара», примус на двоих с многодетной матерью–одиночкой, паек по праздничным дням в виде отварной гречки, свиданья с парикмахершей–соседкой через занавеску с храпящим супругом. (Мечтательно) Вообрази, Жора — картина маслом: Даме едва за сорок, волосатые маслы, обильный одеколон «Букет шизы» и милая привычка кусаться в экстазе за нежные части тела.

Жорж (стонет над каждой подробностью) Не расчесывай мне нервы, у меня и так есть, кому их портить.

Алекс: — Чуть не забыл! Трогательная бытовая деталь — свое изящное белье и шелковые носки ты будешь стирать строго в порядке очереди — ранним субботним утром в общем тазике липким мылом с дегтем и карболкой от паразитов.

Жорж(вскакивает в отчаянии): — Саша! Ты меня пугаешь! Зачем такое отчаяние? Скажи, разве тебе жалко этих империалистических миллионов!? (всхлипывает) Тебе нужны какие–то вонючие американские доллары? Так одна ж бумага! Ты посмотри, как горят! (не может удержать всхлипы) Великие американские президенты… Мама моя, какое вдохновение я придал их лицам! Какие планы строил! Кто ж мог подумать? Конец. Учите партийный устав, товарищ Камерзон, в РСДРП ждут вас…