Муравьиный лабиринт

Снаружи кто-то нетерпеливо постучал по борту автобуса. Юля.

– Эй! Ты идешь или нет?

Макар заспешил.

– Ча? Хочешь сидеть? Ну сиди! – сказал он пчеле и, завинтив банку, сунул ее в карман.

Денис шевельнулся во сне, открыл глаза, невидяще посмотрел на Макара, в котором все замерзло от ужаса… и, повернувшись, ткнулся лбом в спинку сиденья. Он был такой жалкий, что в Макаре шевельнулось сочувствие. Стоило связываться с ведьмарями, чтобы вот так вот мерзнуть, трястись и бояться вернуться ни с чем?

Юлю нагнал на полпути к забору. Не успел он выяснить, как она собирается перебираться через колючку, а Юля уже вскарабкалась на крышу двухэтажного красного «туриста», специально приехавшего из Англии, чтобы сгореть в Северном Тушино от замыкания проводки. В ряду автобус стоял крайним. Лишь полтора метра отделяли его от проволоки.

На крыше девушка опустилась на корточки и мрачно смотрела сверху, как Макар без всякого блеска лезет за ней. И оттого, что она так смотрела, он пугался и хватался рукой за облизанное огнем стекло. Даже опасался, что Юля столкнет его ногой. Но она не столкнула. Напротив, ловко втащила наверх.

– Спасибо! – выдохнул Макар.

Лучше бы промолчал, потому что Юля вспылила и носом вжала его в крышу автобуса.

– Ты псих или ученые еще не определили? Он ведьмарь! Его нельзя было щадить!

– Да я и не щадил, – оправдываясь, буркнул Макар.

– А что?

Макар подтянул колено и, столкнув Юлю, рывком сел. Ладони были в черной копоти. Он плюнул на нее – не оттирается.

– Трубой по башке – это как-то сильно круто… Я так сразу не могу!

– Учись! Ты ему не дашь – он тебе даст!

– Не дал же, когда за нами шел, – возразил Макар.

– Значит, зеленый еще! Они поначалу все пушистые. По-хорошему хотят, чтобы совесть их, гадов, не грызла. Только заканчивается все равно одинаково. Я им Верку никогда не прощу!

– Так ее же эль убил проклюнувшийся…

– Я их не различаю! Если ты с элями – значит, сдохни сам! А не сдохнешь, я помогу! – крикнула Юля, показывая бело-розовые десны. Глазные зубы у нее были тоньше и чуть длиннее остальных. Она казалась злой, беспощадной лаской.

Потом вскочила и ласточкой прыгнула через проволоку. Макар видел, как она на мгновение коснулась руками забора и красиво, точно в воду, скользнула на другую сторону. Опасаясь передумать, прыгнул за ней, но, уже в полете глупо и стыдно испугавшись, бестолково забарахтал ногами. Задел проволоку, вместе с ней качнулся вперед и, отброшенный, мешком перевалился через забор. Упал на ладони и на грудь, ударился щекой так, что отдалось в затылке. Сгоряча вскочил, пробежал метра два и опять свалился. Юля подхватила его и, дернув как морковь, подняла на ноги. Макар замахал руками, вырвался. Он был разгорячен, взбудоражен. Над ним дыбился побежденный забор.

– Ты видела?

Юля поморщилась.

– Лучше бы не видела. Зачем падать там, где можно стечь?

– Стечь?

– С высокого забора лучше стекать. Возникает трение, скорость уменьшается.

– А потом головой?

– Для страховки головы придуманы руки, а для спины кувырок… Сильно пропоролся?

Макар оглядел себя. Сгоряча ему показалось, что ран вообще нет, но оказалось, проволока оставила на ногах несколько отметин разной глубины.

– Все? Полюбовался собой? Идем! – поторопила Юля.

– Болит же!

– Это еще не болит. Вот завтра утром – точно заболит. Воспалится все – любо-дорого!

– Ты не могла бы не орать?

Замерзший, вымотанный, он ощущал себя чем-то вроде резко всплывшего водолаза. То есть, с одной стороны, тормозил, а с другой – его удивляли самые простые вещи. Например, почему солнце не падает и зачем человеку два маленьких глаза, а не один большой?

– Я не ору. Я говорю спокойно, – обиделась Юля.

– Тогда говори спокойно немного тише. И двигайся помедленнее! А то я пугаюсь! – попросил Макар.

– А ты двигайся пошустрее! У нашего спящего ведьмаря могут быть приятели.

Юля мельком взглянула на карту и уверенно зашагала в сторону выезда из Москвы. Там, где бесконечный забор закруглялся, стояла железная бочка, в которой дорожные рабочие жгли мусор.

Окоченевший Макар бросился к ней греться. Юля последовала его примеру. На пальцах ее вытянутых к огню перчаток вспыхивали и сворачивались шерстинки. Макар вспомнил, как недавно эта же перчатка вжимала его носом в крышу автобуса, и решил немного покачать права.

– Больше так не делай! Не кидайся на меня! – предупредил он.

– А то что? – заинтересовалась Юля.

– А то будет бобо!

Она опасно прищурилась.

– Бобы не будет! Скажи, что пошутил! Или я исчезаю, и ты остаешься расхлебывать все один!

Макар вспомнил спокойных «мальчиков» Тилля, которые наверняка пущены по его следу, и ему расхотелось оставаться.

– Я пошутил, – поспешно выпалил он.

– Ненавижу пошутистов! – отрезала Юля.

– И я тоже, – произнес кто-то за спиной у Макара, и на плечо ему легла рука.

Она была тяжелой, как лопата. В ней таилось больше силы, чем гуманизма. Макар тревожно обернулся. За его спиной, покачивая в руке тяжелый шнеппер, стоял Родион. Он был тщательно выбрит, но глаза запали, черты обострились, и в лице жило недовольство.

– К-как ты нас нашел? – заикнулся Макар.