– Ау! Ты что тут, спать улегся? Вставай!
Макар снова увидел Юлю. Каким-то чудом она ухитрилась не измазаться в месиве грязного снега. С противоположной стороны забора донесся смазанный, мало на что похожий звук. Вопль? Потом на их сторону, запущенный с чудовищной силой, перелетел и разлетелся об асфальт тот самый, забытый Макаром на противоположной стороне кирпич.
Макар поднял его и еще раз прочитал, что Денису нужны прыгун и пчела. Полезная информация.
– Не может перелезть… Психует! Хорошо, что не догадался нас с забора стащить! – хмыкнула Юля.
– А вокруг обежать? Тут же ворота где-то есть?
– Думаю, он так и сделает… Но до ворот отсюда неблизко. Идем!
Макар огляделся, чтобы наконец понять, куда они попали. Перед ними на огромном асфальтовом поле стояли сотни автобусов и маршруток. Автобусы-гармошки, желтые городские, междугородные «Икарусы», двухэтажные «туристы», приземистые «фордики» и длинные, как таксы, мелкоколесные японцы. Все это выстроилось не просто близко, а вплотную друг к другу. Некоторые не могли стоять прямо и откровенно заваливались на соседей. У многих не было колес и стекол. Стыдливо приподнятые капоты выпотрошенно смотрели пустотой. Все эти калеки стояли шеренгами, между которыми был оставлен узкий проход для проезда. Где-то через ряд или два визгливо работала болгарка. Еще ближе сыпала искрами электросварка.
– Ча это такое? Ну вообще?
– Кладбище автобусов.
Макар озадачился.
– Ча, правда? А разве автобусы…
– Нет, их закапывают в ямы, а потом стоят вокруг и рыдают. Идем!
Он хромал. Отбитая спина ныла в трех местах. Висевшая на заборе куртка грела плохо.
– Ты не лыжник, нет? – раздраженно поинтересовалась Юля, наблюдая, как Макар протискивается между автобусами.
– А ча такое?
– У тебя лицо лыжника, которого долго били лыжной палкой!
Макар порылся в памяти. Лыжная палка оставалась едва ли не единственным предметом, которым его пока что не били.
Озираясь, чтобы их не заметили сварщики, они проскочили два или три ряда. Макар наспех рассказал Юле о Денисе. Она отнеслась к этому спокойно.
– Ты же не знала! – воскликнул он.
– Неа. Откуда?
– А почему не удивилась?
– Да много у них всяких… Деятель на деятеле! – сказала она сквозь зубы. – Кого нам только с Верой на хвост не сажали!
Макар сообразил, что Вера – имя погибшей сестры. Внезапно ветер донес до них неясный металлический отзвук. Он был гораздо тише визга болгарки и состоял из отдельных ударов, точно по крышам автобусов неравномерно ударяли обернутым чем-то молотом.
Макар вскинул голову.
– Слышала? Ча это?
– Это
Макар испуганно рванулся, но она отдернула его назад.
– Куда? Не высовывайся! Ему сверху все видно! Думаешь, чего он туда залез?
– Что делать?
– Мусор проглотить и бегать!..
– Ча-ча?
– Нича! Помоги отжать двери!
Они прокрались вдоль длинного, скривившего «гармошку» автобуса, немного выступившего из ряда. Макар с усилием отжал переднюю дверь. Они юркнули внутрь, пригнувшись, скользнули по проходу и затаились между сиденьями.
– А если Денис нас видел? – спросил Макар.
Юля усмехнулась.
– Скоро узнаем… А если нет – пусть обшаривает все автобусы. Сколько их тут? Двести? Больше?
– А по следам?
– Карты ему в руки! Я проверила. Тут все истоптано…
Секунду она просидела в задумчивости. Затем нетерпеливо куснула лезущий в рот шарф и протянула к Макару руку.
– Дай!
– Что?
– Карту, которую ты взял!
– Откуда ты?..
Юля нетерпеливо дернула рукой, и Макар увидел, что край карты торчит у него из-под пайты.
– Разворачивай! А этот кусок где? Отгрыз? Чего, нельзя было аккуратно снять?
Он подпрыгнул на месте, от возмущения ударившись копчиком: он ненавидел эти женские штучки. Ничего не делают, а лезут координировать!
– А ты сделай что-нибудь сама, а я тебя поосуждаю! – предложил он.
– Ты и так меня осуждаешь! Все, проехали! Где мы? Ага, вот!
Шерстяной палец Юлиной перчатки заскользил по карте, цепляя многочисленные непонятные знаки маркером.
– Что ты ищешь?
– Дверь для прыгуна. Бошку убери! Уши непрозрачные!
Макар послушно отодвинулся и, приподнявшись, выглянул в окно. На соседнем автобусе холодный ветер лохматил рекламную пленку. Барышня в купальнике упорно продолжала радоваться йогуртам. Вот оно – сибирское здоровье! Бешенство витаминов в крови!
Макар невольно позавидовал пленочной барышне. Он сидел, обняв руками колени, и дрожал. Было мерзко, промозгло. Пайта не грела, а издевалась. Хотелось встать и заорать дурным голосом: «Эй ты! Как там тебя! Я не играю!»
Но кричать было нельзя. Макар это прекрасно понимал. Достал из кармана складной нож – короткий, не длиннее мизинца, завершающий цепочку брелка – и стал резать спинку переднего кресла, делясь с ней мыслями по поводу Дениса в частности и жизни в целом. Потом извлек зажигалку и стал подпаливать края вырезанных букв, добиваясь декоративного эффекта.
– Ты чего делаешь? – спросила Юля.
– Успокаиваюсь!
– А-а! – Юля втянула носом. – Вообще-то запах ничего!
Макар впервые встречал девушку, которой нравилась бы химическая вонь горелых сидений.