Муравьиный Бог

Ящики сгрузили на землю, а на их место забрасывали в кузов большие мешки. Чуть поодаль оживлённо беседовали Рустам и высокий чернобородый мужик, с огромным пистолетом на поясе и «базукой» за спиной.

— Ты должен будешь остаться здесь. На несколько дней, — Рустам похлопал Женьку по плечу, — о том, что ты русский, не вздумай даже слова сказать. Эй, не вешай нос, Джавад! Что сказано в суре 19, «Марийам»?

— Не помню, — честно сознался Джавад.

— Это ничего, — погладил его по голове Рустам, — жизни может не хватить, чтобы выучить Коран. А там сказано: «Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб. И все они придут к Нему в день воскресения поодиночке. Поистине, те, кто уверовал и творил добрые дела, — им Милосердный дарует любовь».

Рустам уселся рядом с водителем, и машина рванула с места.

* * *

Оторопевший Женька стоял, глядя вслед удаляющемуся грузовику до тех пор, пока чернобородый не подошел к нему и не спросил по-узбекски:

— Верхом ездить умеешь?

— Нет, — ответил Женька.

— Плохо, — покачал головой чернобородый, — пешком трудно будет.

Он протянул руку к Женькиному лицу и погладил его по щеке.

— Ты красивый мальчик, Джавад. Тебе у меня будет хорошо. Я твой хозяин, и зовут меня — Насрулло.

* * *

Насрулло вёл караван по ночам.

Днём отряд забивался в заранее оборудованные расщелины среди камней, либо исчезал в духоте пастушьих юрт. О чём говорили между собой пастухи и Насрулло, можно было только догадываться, но пастухи поглядывали на Женьку и одобрительно цокали языками. После сытного ужина Насрулло набивал трубку и покуривал вместе с хозяином юрты под тихое блеяние полусонных баранов.

Так продолжалось несколько дней.

* * *

На одном из привалов Насрулло угостил Женьку опиумом и попытался изнасиловать. Женька умудрился оказать бешеное сопротивление, за что был нещадно бит.

— Лицо, лицо берегите, — приговаривал Насрулло бойцам, которые старательно метелили пацана, — его ещё нужно продать за хорошие деньги.

Полуживого мальчишку перекинули через спину осла, словно мешок с дерьмом, и двинулись в сторону границы.

Руки и ноги отекли до полного онемения, боль была сплошной, она перекатывалась из живота в спину и возвращалась обратно. Ослик мелко перебирал копытцами каменистое крошево горной тропинки, словно пытался не встряхивать свой печальный груз. Женька мысленно поблагодарил за это доброе животное.

«Нет животного на земле и птицы, летающей на крыльях, которые не были бы общинами, подобными вам. А те, кто считали ложью наши Знамения, — глухи, немы, во мраке, — строки из Корана прогремели в его голове голосом Рустама. — Кого желает Аллах, того сбивает с пути, а кого желает, того направляет по прямой дороге».

«За что же мне все это?»- подумал Женька и попытался найти хоть какое-то вразумительное объяснение. Но ничего, кроме «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!» в его набухшую от прилива крови голову так и не приходило.

Ослик мерно покачивал бедрами и убаюкивал остатки боли.

* * *