Муравей

К вечеру пошел дождь. Его дробь стучала по черепичной крыше, отзвуками далеких барабанов прокатывалась вдали гроза. Саня сидел на скрипучем стуле на веранде дома Инны Андреевны, и безнадежно ждал Машу. Умом он понимал, что в такую погоду она, конечно, и не подумает выходить на улицу, а завтра извинится, и еще долго будет смотреть на него виноватыми глазами. Это тоже было бы не плохо, но лучше бы она сегодня пришла. Инна Андреевна поставит чай, можно будет сидеть, говорить о проблемах экологии, рассматривать старые фотографии на стенах, и украдкой — Машу.

Какая она, Маша, красивая или нет, Саня судить не взялся бы. Обыкновенная. Но — особенная. Да и можно ли назвать красавицей девушку, которая а) — почти не использует косметику, б) все время ходит в старых рабочих джинсах и футболке, в) умеет говорить на серьезные темы так, что многие куда более взрослые люди готовы слушать не возражая. Она совсем не была похожа на тех девчонок, которые жили в Санином, реальном мире, а может, ему просто раньше не везло. Маша была просто Маша, единственная в своем роде. И теперь Сане очень хотелось, чтобы она зашла к нему. Вообще-то, они собирались дойти до фермы, где ей надо было оформить заказ на продукты для лесников, потому что в деревенский магазин бегать каждый раз дорого и не всегда можно найти то, что надо. А у Викентьевых и дешевле и, в случае чего, они всегда готовы помочь — довезти заказ на собственном четвероногом транспорте лошадиной породы. Сане на ферме, вообще-то делать было нечего, но с Машей он готов был пойти куда угодно — хоть в волчий загон, где сейчас приходили в себя и отъедались два полуторамесячных волчонка, рожденных в неволе, но предназначенных для вольной жизни в лесу. Однако погода не способствовала лесным прогулкам, и потому Санино ожидание было почти безнадежным.

Калитка заскрипела, но появилась там, конечно, не Маша, а Верка, племянница Инны Андреевны. Верка успела порядком вымокнуть — она бежала от магазина, куда ее послала тетушка за мукой и пшеном. С хвостиков, торчащих из-под косынки, стекали ручейки воды.

— Привет! — крикнула она с лестницы, на бегу скидывая кроссовки, — любуешься дождем?

— Жду, когда кончится.

— А скоро!

Верка встала напротив Сани. Если бы не хвостики да не сережки, вполне сошла бы за мальчишку-подростка, такая же была долговязая и жилистая, да и одета была, как пацан. Она потерла нос ладонью, и пояснила:

— На западе небо посветлело, так что скоро, наверно, солнце выйдет. А знаешь, чё мне сегодня по секрету выболтал Шитов? Говорит, мост на трассе не сегодня-завтра откроют. Так что, наверно, будет прямой автобус до Города. Хорошо бы, да?

Автобус до Березихи ходил из Города и раньше — не такие это уж глухие места. Но два года назад ближайший к деревне участок трассы был закрыт на ремонт. На капитальный ремонт был поставлен мост через неглубокую, но широкую речку Мшу, правый приток Волги. Теперь с автобуса, при необходимости, приходилось идти километров семь — от повертки на объезд. Впрочем, дачники и местные жители летом предпочитали пользоваться речным транспортом. От Города вниз раз в сутки бегал пароходик под названием ОМ-10. Местные жители звали сие транспортное средство ласково, по свойски — "Омик". Зимой, конечно, было тяжелее. Именно поэтому все с нетерпением ждали открытия моста.

— Было бы здорово, — согласился Саня.

Верка убежала в комнату, а он снова остался в одиночестве. Впрочем, дождь за окном, кажется, и впрямь стал мельче.

Спустя примерно час к Инне Андреевне зашла знакомая, приехавшая из Города, привезла пряников и конфет фабрики "Красный октябрь". Женщины звали Саню присоединиться к их маленькому чайному застолью, но он отказался: наконец тучи убрались куда-то на юг, выглянуло нежаркое, ласковое вечернее солнышко. Маша так и не пришла, и ждать ее стало бесполезно, но Саня решил нежданный свободный вечер использовать для небольшого расследования того, что сопутствовало его появлению в деревне. До заката было еще часа два-три, времени достаточно, чтобы вернуться в то самое подземелье, осмотреть его как следует. Надо только взять с собой фонарик и, пожалуй, веревку. На всякий случай. Кстати, веревка есть, бельевая, а фонарик он точно видел у Верки.

Верка фонарик дала. Правда, Сане пришлось потратить несколько минут, чтобы уговорить вредную девчонку с ним сегодня не ходить. Кажется, она обиделась. Но ничего, это не страшно — тем более что он обещал взять ее с собой в другой раз…

Вход в подземелье, как и следовало ожидать, он не нашел. Во всяком случае, не нашел сразу. И вообще, все было как-то иначе… может из-за того, что вечер, из-за того, что солнце с другой стороны неба, и не желтое оно, а оранжевое, текучее, как ртуть. И ветра нет, и все цвета другие. Под деревьями роились сумерки, но тропка была на месте, та, по которой он спустился в деревню. Только непонятно, где именно он на эту тропку вышел, и долго ли до этого спускался прямо по склону холма, без дороги.