Мультиверс

– Ладно, делай что можешь, но сосредоточься и соедини меня с остальными членами экспедиции. В первую очередь с Лизой!

– Выполняю…

Через минуту Иван услышал голос любимой…

* * *

Удивительные ощущения после «вторжения» Вестника в попавшуюся на пути Вселенную с иными законами пережили все путешественники на борту вселенолёта. Как оказалось, у всех они были разные, и только у Ивана и Елизаветы практически совпадали: оба наблюдали «лунную поверхность». Мишин даже пошутил по этому поводу, что, как известно, «муж и жена – одна сатана», и хотя упомянутые лица не были женаты, космолётчики приняли эту сентенцию без возражений.

Вересов видел себя в голубом тумане, пронизанном светящейся паутиной.

Ядогава ещё раз подтвердил, что стоит на «склоне горы Фудзи».

Мишин плавал в облаке астероидов.

Марфа томилась в пещере, заросшей грубо обработанными каменными столбами.

Рома Лапиков сидел в яме с шевелящимися стенками, собранными из светящихся гнилушек.

Узнав об этом, Мишин воскликнул:

– Ну и воображение у тебя, лейтенант! Похоже, твои предки являлись степняками либо татарами.

– Почему татарами? – удивился молодой человек.

– Потому что татары любили сажать пленников в ямы.

– А может, его предки, наоборот, сидели в ямах, – возразила Марфа.

Посмеялись.

Видения же Трофима Велиара не особенно выделялись из общей виртуальной картины: он бродил в горах между нагромождениями скал.

Через час (по внутренним ощущениям Ломакина) Копун пришёл в себя и нарисовал зал управления с креслами космолётчиков, хотя и с некоторыми упрощениями, так что они теперь могли «видеть» друг друга по заложенной в памяти видеоинформации. При этом их движения по-прежнему оставались иллюзорными, поскольку те «пакеты информации», в которые их преобразили законы иновселенской физики, не имели ни рук, ни ноги, ни головы, а лишь хранили прежние образы.

Так как в таком состоянии невозможно было ни собраться в кают-компании, ни попить кофе, ни сходить в туалет, приунывшие пассажиры Вестника вынуждены были терпеть мёртвую неподвижность и ждать, когда что-либо изменится.

Ядогава попросил Копуна подключить к нему все линии датчиков, после чего замолчал, пока о нём не вспомнил Вересов.

– Хироси-сан, вы там не уснули?

– Нет-нет, Даль-сан, – после паузы торопливо заговорил физик, – я в порядке. Получил очень интересные данные.

– Не поделитесь?

– Это всего лишь предварительные оценки…

– Тем не менее.

– Я пришёл к выводу, что в этом континууме нет ни пространства, ни времени, ни движения, и самое главное – нет системы отсчёта, позволившей бы нам сравнивать характеристики среды. Здесь и материи-то нет в нашем привычном понимании.

– Что же мы тогда видим? – скептически хмыкнул Рома Лапиков.

– Каждый из нас представляет собой своеобразную систему контроля и визуального обзора, взгляд которой заставляет волновую функцию наблюдаемого обзора схлопываться. Самый простой пример – коллапс волновой функции электрона при определении места его расположения. В обычном состоянии он представляет собой суперпозицию волны и частицы, но стоит только микроскопу кинуть на него взгляд, он превращается в частицу.

– При чём тут электрон?

– Вселенная, в которой мы оказались, тоже является квантовой суперпозицией, и каждый из нас, глядя на неё со стороны, заставляет объект определённым образом коллапсировать, но – в соответствии со своим набором информации.

– Прекрасное объяснение! – не выдержал Мишин. – Но меня, честно говоря, в данный момент интересует вопрос: сможем ли мы вернуться в нормальное пространство?

– Ага, очень нормальное, – хмыкнул Велиар, – если ложный вакуум с бесконечной инфляцией можно назвать нормальным.

– Извините, – стушевался Ядогава, приняв реплику на свой счёт. – Одна надежда найти какую-нибудь червоточину и выбраться в действительно нормальную Вселенную.

– Копун, есть предложения, как это осуществить? – сухо спросил Вересов.

– К сожалению, пока не имею, – ответил компьютер.

– Решайте проблему с экспертом. Думаю, не нужно объяснять, что произойдёт, если мы не найдём выхода.

Прошёл час, другой, третий.

Иван устал таращиться «на Луну», попытался закрыть глаза и уснуть, но ему это не удалось. Все его ощущения нынче были иллюзорными, и сомкнуть несуществующие веки он не мог. Зато первым увидел «шевеление» в кратере одного из гигантских вулканов, украшавших синеватый бассейн «лунного моря». Показалось, что кратер углубляется, превращаясь в тоннель, а из его жерла начинает выплывать облако светящегося дыма.

– Копун! – позвал Иван. – Ничего не видишь?

– Вижу трансформацию поля обзора.

– Что это?!

– Похоже на воздушный шар.

– Какой, к чёрту, шар, если здесь не может двигаться ни один предмет?! Командир, посмотрите!

– Без паники! – отреагировал Вересов.

– Я вижу облако, а вы?

– Сетчатый купол.

– Дирижабль… гора… паутина… водяной шар! – послышались оценки космолётчиков.

– Копун? Хироси-сан?

– Минуту, Даль Данилович… как бы это не оказался местный пограничный наряд…

– Какой наряд?! – изумился Мишин.