Мультикласс. Том I

Что до самой носительницы… Понятно, что многого я не разобрал, в сумерках-то, без зеркала и в явно неподходящих обстоятельствах. Но из того, что понял, она была этакой девой-воительницей, принцессой-рыцарем из аниме, во многом даже стереотипной. Такая, знаете, в доспехах поверх платья, под которым всё едино нацеплен поддоспешник, но в глаза не бросается. Без шлема, как и подобает сюжетно-важному персонажу, просто с убранными в стильный хвост длинными волосами. При мече — довольно-таки классического вида готическом полуторнике. Нет, не то, чтобы я в таковых всерьёз разбирался, просто в медиа именно этот тип растиражирован основательно. Равно как и в целом такой образ, который я так-то не счёл бы особенно реалистичным. Однако, барышня производила впечатление тренированной, причём, не для показухи или ради досужего фитнеса. На мощную бойцовую амбальшу тоже, правда, не походила. Это, однако, могло компенсироваться наличием класса. И в принципе, другой мир, другие правила, так что мерить привычным аршином и на сем основании придираться мне, пожалуй, не стоило.

В этот момент до меня кое-что дошло. Разумеется, у барышни был класс, и я даже знал, какой именно. Паладин. Прежде я не успел об этом задуматься, но вообще выглядело очевидным, что класс и память, загруженные в меня Виктраном, были не с нуля созданы. А раз они вдруг оказались бесхозными, то и финал воспоминания, которое я сейчас смотрел, был скорее всего трагичным. Честно говоря, от осознания этого мне стало очень неуютно.

Тем временем под холмом мелькнула аномально подвижная тень, и паладинша начала действовать. Она буквально спорхнула вниз, кажется, ни разу не коснувшись ногами склона, и, когда перед ней вырос тёмный силуэт, наискось перечеркнула его мечом, будто по собственной воле выпорхнувшим из ножен. Силуэт захрипел и рухнул. Я же отметил про себя, что то ли, несмотря на наличие классов, очков жизни сюда не завезли, то ли у моей носительницы прошла критическая атака, ваншотнувшая противника. И я соглашусь, что это было весьма циничное соображение, за которое мне потом было даже стыдно. Но тогда… Тогда, видимо, щёлкнул какой-то предохранитель в психике, заблокировавший мне всю рефлексию насчёт убийства, коему я стал невольным и незванным свидетелем.

В любом случае, в тот момент мне было не до общих мыслей, поскольку события стали развиваться весьма стремительно. К холму вышли ещё враги, число которых я в темноте затруднился быстро определить. Сказалось и то, что паладинша, чьими глазами я всё это наблюдал, явно не собиралась останавливаться и пересчитывать их. Вместо этого она сразу бросилась к ближайшему противнику. Тот оказался расторопнее покойного товарища и, шагнув навстречу, попытался ударить сам, настолько быстро, что я едва разглядел его движение. Которое паладинша, однако, прочитала, и, отбив падающую сверху широкую саблю, прямо из блока перешла в выпад. С одной стороны, крайне успешный, если судить по тому, как лихо она проткнула противника. Но с другой быстро высвободить меч теперь не виделось возможным, чем тут же попытался воспользоваться зашедший с фланга бугай с секирой. И, глядя на то, как он с диким рёвом несётся в атаку, я успел подумать, что сейчас передо мной разыграется финал этой драмы. Но я ошибся. Паладинша выставила перед собой раскрытую ладонь — и громила кубарем покатился прочь, как будто бы подхваченный ветром. Я же от такого нахального плагиата джедайских фокусов, признаюсь, опешил, и твёрдо решил при следующей встрече задать Виктрану пару неудобных вопросов.

Меч свой паладинша из трупа всё же вытянула, причём, быстрее, чем я опасался, и банальнее, чем я ожидал: просто упёрла ногу в проткнутого сабельщика и что было сил дёрнула за рукоять. И едва успела заблокировать стремительную атаку злобного вида дамочки с мечом в каждой руке. А затем ещё одну, и град последовавших за ней, что можно было бы счесть успехом, если бы моей носительнице не пришлось уйти в глухую оборону и попятиться, чтобы не дать другим нападавшим обойти её. Ситуация снова начала выглядеть опасной. И снова паладинша выкрутилась. На этот раз без паранормальных штучек, просто подловила оберукую ложным замахом, и, провернувшись на месте, снесла ей голову. После чего перешла в контратаку. Но не напрямик. Она стала перемещаться так быстро, что у меня в глазах бы зарябило, будь они тогда в полной мере моими, бить, и затем сразу отступать, чтобы через долю секунды вновь ударить оттуда, где её не ждали. Уцелевшие враги, впрочем, тоже были не так просты, и сходу вывести из игры удавалось далеко не всех. Зато в полной мере выходило их задержать, что, как я понял, и было её главной целью. На мгновение я даже подумал, что она может и победить. Потом, правда, свалиться с сердечным приступом от перенапряжения — я ощущал, чего ей стоило настолько интенсивное применение таланта, и иллюзий на этот счёт не питал. Но всё-таки.